Купидон с гранатометом. Ева Трикк

никакого продолжения не последовало.

      Богдан просто встал, оставил на столе деньги и, взяв меня под локоть, пошел со мной к выходу. Выйдя на улицу, он остановился и спросил:

      – Тебе куда?

      – Это все, что ты хотел мне сказать?

      – Пожалуй, да.

      – А я уж думала… – я осеклась.

      – Потом как-нибудь, – произнес Богдан и достал сигареты.

      – Ага, значит, будет и потом, – горько усмехнулась я.

      – Не знаю.

      – А я знаю! – вдруг вспыхнула я. – Только мне может так повезти! Только мне!

      – Да ладно тебе, ведь ничего же такого не случилось, – попытался успокоить меня Богдан.

      – Вот именно, что ничего не случилось!

      – И не случится.

      – Ёксель-моксель, обожаю таких кидал, как ты, просто прусь от них! – в сердцах выкрикнула я, повернулась и пошла себе прочь.

      – Люб, да подожди ты! – догнал меня Богдан. – Ну, чего ты, в самом деле?! Чего я тебе сделал-то, а?

      – Ничего ты мне не сделал, – тихим злым голосом сказала я. – Так что можешь идти по своим делам со спокойной совестью.

      – Да что с тобой? Ты, что обиделась? Так я же тебя и пальцем не тронул, ты что?

      – Вау! Если твой принц послал тебя в известном направлении – принцесса что же, должна прыгать до неба?

      – Никуда я тебя не посылал. Я просто решил, что надо вовремя остановиться.

      – Кому?

      – Мне.

      – А как же теперь я? – спросила я, чувствуя, что на глаза навертываются слезы.

      – Прости, глупо все получилось, – произнес он.

      – Ах, прости… большущее тебе спасибо за вежливое обращение с барышней!

      – Ты чего злишься-то?

      – Я злюсь?! Я – злюсь?! Господи, да что мне злиться-то?! Все ведь так прекрасно!

      Я выпалила все это и отчалила. На этот раз Богдан не догнал меня, сколько я не ждала.

      Потом я ехала домой в электричке и смотрела в окно. По щекам слезы текли как у дуры.

      В общем, с того самого дня завертелась, закружилась моя жизнь и понеслась как скорый поезд, но не вверх, вниз или вперед, а куда-то вбок и зигзагами…

      Но все это случилось уже потом, а в тот вечер я шла по улице к себе домой и обливалась слезами.

      Странно, но наша улица была в тот вечер абсолютно пуста, никто по ней не ходил, словно бы начался какой-нибудь комендантский час или стояла глубокая ночь. Но не было ещё и десяти, да и окна домов светились человеческим присутствием. Но они не могли заполнить ту пустоту, которая образовалась во мне. Я была как выжатый я лимон и больше ничего. Я была как увядшая роза, потерявшая всю свою привлекательность в тот миг, когда завял ее последний лепесток. Впрочем, я и в незавядшем состоянии далеко не была розой. Так, репейник или что-то в этом роде. Просто репейник почувствовал себя розой на какое-то мгновение, вот и всё. Не перестав быть все тем же, чем и был.

      И тут ощущение пустоты лопнуло: из подземного перехода, разрушив всю картину мистически опустевшего города, вышла молодая парочка, не прекращающая