Переход. Артур Брюс

логично. Во-первых, не удалось выяснить всех причин исчезновения. Даже и намека на это не наблюдалось. А во-вторых, оставляя все, как есть, мы и себе оставляли словно некую надежду на их возвращение.

      Я читал отчеты поисков, а с ребятами из второй экспедиции успел пообщаться лично. Дроны прочесали каждый кусочек суши Хороса, просканировали все заросли и водоемы. Безрезультатно. И самое загадочное, что одновременно десять человек как в воду канули, не оставив ни единого следа. Данные камер станции свидетельствовали, что из капсул люди не выходили. В самих капсулах – пусто. Все вещи на месте. Загадка? Еще какая. Впрочем, загадок Хорос подкидывал немало.

      Каюта Лазарева ничем не отличалась от остальных. Побывал я в ней в самый первый день после прилета, надеясь, что дружба с Пашей позволит увидеть то, чего другие не смогли. Безрезультатно. Потом полгода работы совершенно закружили, и сюда я больше не заходил. А после того, как нас изолировали, стал приходить опять. Каждый вечер заглядывал на какое-то время, садился за рабочий стол друга, крутился в кресле, вспоминал разные совместные мероприятия на Земле.

      В отчетах говорилось, что заболели Лазарев с коллегами после одной из вылазок на берег реки. Биологи решили собрать образцы растительности для изучения. Тогда еще не могли разобраться, почему у растений нет плодов и каким способом растения размножаются. Не совсем понятно это и сейчас, но кое-что стало проясняться.

      Всех десятерых пришлось эвакуировать. Они лежали без сознания возле воды, целые и невредимые. Только шлемы сняты. Надо сказать, первые полчаса ребята поддерживали с базой связь. А потом перестали отвечать. На них были те же Л15, что и у нас. Оставалось загадкой, для чего космонавты сняли шлемы.

      К разгадке отсутствия плодов местной фауны почти удалось приблизиться во время последнего выхода, после которого попали на карантин теперь уже мы. В экспедиции было пятеро. Космонавты-исследователи, универсалы, способные выполнить любые изыскания, имеющие неплохой опыт работы в разных условиях. Со мной на глиссере в тот день полетели Чайковский, которого для краткости звали Чайкой, Петер Костка (Костик), Горовичка и Смирный – Сергей Смирнов.

      После нашего возвращения у руководства возникла проблема. И заключалась она в скафандре. Легкий Л15, который использовался для выхода на Хорос, идеально подходил для работы. Ткань не пропускала воздух, фильтр на спине прекрасно справлялся со своей задачей- не дать попасть в организм здешней атмосфере. Шлем, позволявший хорошо видеть и свободно вертеть головой. При его производстве использовался какой-то новейший пластик. Шлем невозможно разбить никаким инструментом, он защищал голову при легком ударе. На Земле Л15 вовсю применяли при разных экстремальных работах. И даже в воде шлем позволял удобно себя чувствовать на глубине до двухсот метров. Неоспоримое достоинство скафандра – перчатки. Когда космонавт брался за что-нибудь,