Провидение. Мила Мамонтова

но пострадали мелкие, – уточнил Олег, – самые честные и преданные. Я до сих пор ни с кем из своих ребят не общаюсь, а совесть гложет.

      – Братишка, ты же знаешь, что мы при первой же возможности всем вернем. – Алексей сам переживал по этому вопросу, у него тоже остались долги на родине, перед близкими людьми. – Из-за боязни бандитских преследований, я не могу даже позвонить и успокоить Иру с мамой, а они сейчас на одну пенсию живут.

      Глава 8

      Незадолго до украинского политического переворота ребята создали кредитный союз. Многие их знакомые и друзья захотели иметь дополнительный доход и доверили им свои сбережения. Но правовой беспредел, который внезапно воцарился в стране, разрушил все планы. Братьям пришлось срочно сворачивать свою деятельность, им как родственниками богатых бизнесменов, сразу стали предъявлять претензии конкуренты, и другие обиженные лица.

      Как ни странно, бесперспективный в деловых вопросах Макс Долинский, стал во главе группировки, которая бомбила толстосумов в их городе. Репнин пострадал больше всех от его нападок, и выяснил, что иностранные капиталы, за чей счет раскачивали политическую ситуацию в стране, проходили через руки его отца.

      – Ося Долинский не упустил свой шанс погреться, на чужой беде, – вздыхал Григорий Феоктистович, – и благодаря деятельности своего сыночка, пытается установить в городе финансовую диктатуру.

      – У меня тоже беспорядки на предприятиях, три сорванных контракта, – сетовал Игнат Фальковский, во время совместного обеда в ресторане, – от сотрудничества отказался старый финский партнер…

      – Вот, вот мы стали изгоями для зарубежных инвесторов, – Репнин махнул рукой официанту, – давай выпьем по пять капель, и решим, что делать дальше.

      – Здорово Гриша, что мы с тобой породнились, через этих братьев, – поднял бокал Игнат, – теперь можем друг к другу спиной повернуться, как члены одной семьи.

      – Да, гибель любого из нас аукнется другому, – опрокинув рюмочку, сказал господин Репнин. – А я ведь всегда стремился к самостоятельности, как меня окрутили эти Хомичи.

      – И даже главой клана не стал, – хохотнул Игнат, – подчинили тебя Гриша.

      – Не фига, – миролюбиво улыбнулся Григорий Феоктистович, – я вчера поссорился со своим зятем в пух и прах. А вот тебя точно подмяли, раз ты идешь на поводу их чистоплюйства.

      – Да надо признаться, я сильно изменил свое мировоззрение, после общения с ними. Хочется, наконец, расслабиться, не грызть всех вокруг, отстаивая свои интересы. Пора подумать о душе, пожить с внуками, не бояться за будущее своей семьи.

      – Стареешь, – вздохнул Репнин, – значит, хочешь эмигрировать?

      – Хотел бы, да грехи не пускают, – сказал Игнат Петрович, – давай еще по одной выпьем. Не могу даже дом купить заграницей, висит на шее старый конкурент Глушко.

      – Отслеживает твои счета? – Репнин даже есть перестал. – Знакомый приемчик. Кстати, я с ним знаком, подленький тип этот ГГ.

      – Почему ГГ?

      – Гарик Глушко