Лик Архистратига. Александр Холин

прозвучала погребальным эхом команда секунданта.

      Оба дуэлянта одновременно выстрелили.

      Дальше последовало какое-то необъяснимое замороженное состояние для всех участников этой трагикомедии, потому что дуэлянты остались стоять как стояли, хотя выстрелили оба! Если бы не умели стрелять – еще, куда ни шло. Но и тот, и другой великолепно владели оружием.

      – Выстрелили в воздух! – догадался один секундант.

      – Оба! – добавил второй. – Так же, как на Чёрной речке!

      Через минуту дуэлянты подошли друг к другу и пожали руки.

      – Я думал, – хмыкнул Гумилёв, – последнюю ночь живу в подлунном.

      – Я тоже, – взволнованно выдохнул Волошин. – Ведь лучшего стрелка, чем вы, найти сложно. Простите меня.

      – И вы меня простите. Я сегодня ночью написал поэму и оставил на столе. Вам оставил.[7] Но сейчас, – поэт искал нужные слова, которые иногда имеют привычку непослушания. – Но сейчас я должен вернуться в столицу. Анна официально выходит замуж за государственного чиновника.

      – Как? – изумился Волошин. – Так скоро? Простите, я не знал. Вероятно, поэтому мне сегодня приснилось… Ах, неважно. Вот лучше почитайте в дороге. Это и есть мой сон.

      Максимилиан передал Гумилёву листок бумаги, но тот не стал откладывать и сразу же принялся читать вслух:

      С каждым днём всё диче и всё глуше

      мертвенная цепенеет ночь.

      Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:

      ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.

      Тёмен жребий русского поэта:

      неисповедимый рок ведёт

      Пушкина под дуло пистолета,

      Достоевского на эшафот.

      Может быть, такой же жребий выну,

      горькая детоубийца – Русь!

      И на дне твоих подвалов сгину

      иль в кровавой луже поскользнусь,

      но твоей Голгофы не покину,

      от твоих могил не отрекусь.

      Доконает голод или злоба,

      но судьбы не изберу иной:

      умирать, так умирать с тобой

      и с тобой, как Лазарь, встать до гроба![8]

      Глава 2

      Это была последняя встреча поэтов и незабываемый вещий сон Волошина. Ведь в действительности всё так и случилось в дальнейшей жизни Гумилёва. Даже Ахматова написала «Реквием» 27 августа, в тот самый день, когда её бывшего мужа расстреляли чекисты. Мало кто знает об этом, да и надо ли?

      Просто, возвращаясь очередной раз с мыса, Дмитрий частенько вспоминал эту историю. Не то, чтобы она была единственным достоянием Коктебеля, но Дима откровенно радовался, что дуэльный пистолет Пушкина «случайно» не возник в руках одного из дуэлянтов. Оружие Дантесу доставили франкмасонские приятели. Говорят, что противнику русского поэта привезли не только оружие, но также кольчугу особого производства. Как тогда объяснить, что раны на теле Дантеса не оказалось. А ведь Пушкин попал! Дантес выстрелил раньше, не дойдя до барьера один шаг, но раненный поэт всё же не

7

Гумилёв в ночь перед дуэлью написал поэму «Капитаны».

8

М. Волошин. «На дне преисподней». Избранное. 1929.