Оружейник. Пилигримы проклятых земель. Олег Шовкуненко

сам добыл заветный клетчатый узелок. Наши взгляды встретились и Андрюха, пожав плечами, протянул:

      – Попробуем еще раз. Черт его знает…

      – Жаль, Мурата нет, – в отчаянии простонала Лиза. – Он бы помог. – Моя подруга явно думала о своем, а потому даже не заметила ни поступка, ни слов Лешего.

      Мурат… От этого имени я вздрогнул. Последним кто произносил его, разумеется, кроме Лизы, был Главный. Этот сукин сын толком так ничего и не объяснил. Просто сказал, что у Мурата Ертаева свой путь, свое предназначение. Вот и вся информация. Мы с Андрюхой долго думали над его словами, да так ни к чему конкретному и не пришли. Сошлись только на том, что ханх никогда, никого и ни к чему не принуждает. Вот и выходит, что наш боевой товарищ выбрал свой путь совершенно самостоятельно. Какой именно путь? Даже невозможно представить. Хочется лишь надеяться, что это не славная смерть во имя великой цели. Этих смертей уже было… не сосчитать. Жаль будет если так. Хороший все-таки парень Мурат!

      Хотелось мне того или нет, но ситуация с Пашкой, слезы Лизы, наложили отпечаток на ход моих мыслей. Думая о Мурате я не мог не согласиться со своей подругой: да, Ертаев в медицине разбирался. Талант у него, как говориться, от бога.

      Я несколько раз промычал про себя это короткое «от бога», пока наконец не понял, что именно зацепило меня в этих двух словах. Цирк-зоопарк, это что же получается, бог научил? Бог знает о человеке все, ну или почти все? Он умеет врачевать и исцелять? Вполне логично, что результатом серии этих весьма сомнительных, с точки зрения прожженного атеиста, умозаключений стал почти телепатический призыв: «А ну, товарищ бог, где ты там? Выходи!».

      Будто услышав мой зов, Главный переступил порог кубрика. Несколько секунд он просто стоял и с любопытством озирался по сторонам. Все это время я глядел на него и старался понять… вернее, убедить себя, что вот этот человек в грязном рваном плаще, зеленой тертой бандане и с вымазанной в сажу рожей и есть ОН.

      Этот взгляд не ускользнул от пронзительных темных глаз гостя, и тот улыбнулся. Эта улыбка меня отрезвила. Не время сейчас улыбаться!

      – Помощь нужна, – я взглядом указал на распластавшегося на койке Пашку. – Сделай что-нибудь.

      Ничего не говоря, Главный подошел, мельком взглянул на те таблетки, что я держал в руках, а затем принялся копаться в пакете с медикаментами. Результатом его изысканий стали еще полдюжины разноцветных упаковок. Некоторые препараты он брал по одной таблетке, некоторые по две, а кое-какие пилюли ломал напополам. Добавив к ним пару кубиков сахара, добытых из коробки с сухпайком, Главный потребовал:

      – Пусть выпьет, – поразмыслив секунду, он кинул сахар в стоящую на тумбочке кружку и попросил Лизу: – Налей воды до половины, а потом размешай.

      На все этой действо мы с Лешим смотрели с нескрываемым недоумением, если не сказать с растерянностью. Мы ожидали чуда, а получилось, что присутствовали при визите угрюмого, не очень разговорчивого фельдшера из какого-то забитого здравпункта.

      – И это все? – мой