Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма. Юрий Михайлович Воронин

Андрею Козыреву: «Все знали, что Козырев – это абсолютное ничтожество, один из самых посредственных министров, которые когда-либо появлялись на международных подмостках за последние десятилетия, включая и весь исторический путь, пройденный российской дипломатией. Второсортный дипломат добивается министерской должности… благодаря холуйской преданности Ельцину…» (Цит. по: Руби А. Ельциниада. Первое десятилетие постсоветской России / пер. с итал. М.: Международные отношения, 2004. С. 235–236.)

      Не удивительно, что когда Госдума требовала отправить А. Козырева в отставку, американцы с завидным упорством навязывали его Ельцину. Как только Козырев, по заявлению Тэлботта «актеришка», в начале 1996 г. оставил пост российского министра, его утвердили в совет директоров крупнейшего американского фармацевтического концерна.

      78

      Демократическая Россия. 1991. 23 апреля – 4 сентября.

      79

      Комсомольская правда. 1991. 5 сентября.

      80

      По прошествии лет отец Ильи Кричевского, Марат Кричевский, считает август 1991 г. переломным моментом в российской истории: «Мы сейчас живем в другой стране, демократической и свободной. А если бы победа оказалась на другой стороне, то наши погибшие мальчики были не Героями Советского Союза, а кучкой пьяных диссидентов, которые якобы открыли огонь по танковой колонне. Так говорилось на следующий день после их гибели в официальной прессе».

      Мать Дмитрия Комаря, Любовь Комарь, напротив, убеждена, что защищать Белый дом не следовало: «Если бы не было этих защитников, может быть Советский Союз бы остался». Потому, что «демократии как не было, так и нет». «Власть у тех, у кого есть деньги, и чихать они хотели с высокой колокольни на простой народ». Сегодня мать погибшего защитника Белого дома получает за сына пенсию 741 рубль 32 копейки. «Поэтому я считаю, что мой сын погиб зря…» (См.: Новые известия. 2006. 18 августа.)

      Еще более жестко Любовь Комарь высказалась по прошествии двадцати лет с августовских 1991 г. событий: «Я считаю, что те злосчастные события научили народ. Потому что вот, к примеру, в 1991 году, в том августе на улицы вышли тысячи людей, все эти баррикады у Белого дома были, я их видела сама, их показывали по телевизору. А потом мы смотрели те же самые пленки и сравнивали с событиями 1993 года, когда был расстрел Белого дома. Тогда была уже совсем другая реакция, хотя, казалось бы, почему? Прошло всего два года. Но народу почти не было, скопления людей не было, люди поняли, что свободы им хватит, довольно, и никто не хотел лезть под пули. А сейчас вообще никто никуда не пойдет, ни на какие баррикады, ни на какие выступления. Потому что боятся. И еще потому, что понимают: сейчас все это – без толку». (См.: Forbes. 2011. 19 августа.)

      81

      Общая газета. 2001. 1–7 ноября.

      82

      Розанов В.В. Апокалипсис нашего времени. М., 2000. С. 6–7.

      83

      Новая газета. 2010. № 89. 16 августа.

      84

      Адриянов В., Черняк А. Одинокий царь в Кремле: Борис Ельцин и его команда. Кн. 1. С. 359–361.

      85

      Варенников