Ведьмин род. Марина и Сергей Дяченко

чувствуя, каким горячим сделалось его тело, кажется, воздух дрожит над ним, как над костром.

      На крыльцо выскочил констебль – сгусток страха и растерянности, с фонариком склонился над темной грудой на крыльце; Эгле не смотрела на него.

      Констебль в ужасе закричал.

      Мартин закашлялся и пошевелился.

      Эгле трясущимися ладонями ощутила мокрую, горячую, разорванную в клочья ткань пальто. Мартин дышал.

      На секунду ей показалось, что ее застрелили секунду назад, что она парит над землей и видит Мартина внизу и он жив.

      Мартин повернулся на бок, из широко открытых глаз уходила муть. На смену ей накатывало потрясение; несколько секунд Эгле и Мартин молча смотрели друг на друга.

      Вернулись звуки: далекий собачий лай. Хлопанье дверных створок. Осторожные шаги по снегу – это соседи, пришли спросить, кто стрелял. Сейчас здесь соберется половина селения Тышка.

      – Март, – шепотом сказала Эгле. – Нам надо отсюда… уходить.

* * *

      После встречи с Соней Клавдий вернулся во Дворец Инквизиции. Человек, которому он перезвонил еще с дороги, прибыл через час – хотя добираться ему было далеко, из районного центра провинции Вижна. Не иначе, служебный автомобиль летел по трассам под мигалкой, и обыватели в ужасе думали, что ведьмы возобновили нашествие.

      Он вошел в кабинет Клавдия – двухметрового роста, баскетболист-любитель, с жутким шрамом от виска до подбородка; шрам можно было косметически откорректировать, если бы его носитель заботился о таких мелочах. Август Сокол, в прошлом хороший оперативник, теперь – с администраторским опытом, два года был заместителем Сони из Альтицы, получил травму на посту, провел три месяца на грани жизни и смерти, сумел выжить и восстановиться, в том числе и на баскетбольной площадке. Клавдий много лет мысленно держал его в резерве; во время «ведьминой ночи» в Вижне этот человек великолепно проявил себя – и как оперативник, и как стратег. Со временем, конечно, власть испортит его, но это будет потом, а надежный союзник требовался Клавдию сегодня.

      – Да погибнет скверна, – пробормотал баскетболист, переступая порог. Он понятия не имел, зачем его вызвали с такой степенью срочности, и у него были, похоже, нехорошие предчувствия.

      Клавдий уставился на него – не тратя времени на деликатность, выискивая приметы депрессии или тревожности, определяя текущий психологический статус визитера; баскетболист замер посреди кабинета, позволяя Клавдию делать свое дело, не сопротивляясь и ни о чем не спрашивая. Идеальная реакция.

      – Садитесь, – сказал наконец Клавдий. – Прошу прощения, что без предисловий… Вы ведь знаете специфику округа Альтица, не так ли?

* * *

      Они стекались со всего поселка. То и дело тренькали звонки мобильных телефонов. Толпа собиралась вокруг констебля, под мутным фонарем, – люди переговаривались, переглядывались, поглядывали на черный инквизиторский автомобиль у забора – хорошо, что окна были совершенно непрозрачными снаружи.

      Окруженный