Над нами Бог, в прощеньи сила…. Андрей Милованов

на делянку,

      Чай с сахарком попил вприкуску,

      Хлеб серый скушал на закуску.

      Я от еды не делал драмы,

      Я вспомнил дом и ужин мамы,

      Морщинки вспомнил на руках,

      Суп свой любимый на грибах.

      У нас армейская стихия,

      На ужин смотришь – ностальгия,

      Где колбаса и сыра скрутки,

      Паштет дешёвый где из утки.

      Блины где с вишнею, с вареньем,

      Нам в детстве были угощеньем,

      Котлеты где и где салаты,

      Их нам не есть пока, солдаты.

      Нам целый день в мозги вбивают,

      Что в службе тягости бывают,

      Нас покрывают всех здесь лестью:

      Преодолеть их нужно с честью.

      Как тягость здесь преодолеть,

      Баланду эту как терпеть,

      Когда желудок мой свободный,

      В нём мяса нет, и он голодный.

      Команда «Встать!» нас вновь пронзила,

      Кричит сержант её, верзила,

      В строю на плац, на марш идём,

      «Не плачь, девчонка» мы поём.

      Не скучно было чтоб бойцу,

      Три круга с песней по плацу,

      Девчонка та нас не услышит,

      Дай Бог, письмо она напишет.

      Затем в казарму на поверку,

      Каптёр снимает с шеи мерку,

      Есть острый у иглы конец,

      Даёт из ткани образец.

      Подворотник, пришитый к стойке,

      Снять нужно, постирать на мойке,

      Повесить на кровать сушить,

      На ворот чистенький пришить.

      И каждый день на сон грядущий,

      Снимаем ворот наш грязнющий,

      Стираем, мылом оттираем,

      Затем на ворот пришиваем.

      Мне шить, опять же, не проблема,

      Иголка с нитью не дилемма,

      Нас в интернате научили,

      Воротнички там так же шили.

      Сержант наш снова удивился:

      «В какой семье, – спросил, – родился,

      Ты в жизни всё преодолел,

      Скажи, когда ты всё успел».

      И я тогда ему сказал,

      Что в жизни много испытал,

      На радость матери родной,

      В семье своей я был седьмой.

      Мне в жизни детства не хватило,

      Отца от ран больным свалило,

      В глазах его стояла мгла,

      Мать разрывалась, как могла.

      И, как могла, его лечила,

      Нас поднимала и кормила,

      Работать также успевала,

      В подушку по ночам рыдала.

      Я очень рано осознал,

      За сахар жизнь не принимал,

      О маме проявил заботу,

      Я стал искать себе работу.

      Питаться нужно москвичам,

      Стал я работать по ночам,

      Иду проторенной дорожкой,

      Вагоны разгружать с картошкой.

      Картошка в сетках нам на радость,

      Навалом, тьфу, какая гадость,

      Таскаешь сетки на машину,

      Лопатой ты сгребаешь глину.

      Хладкомбинат нас ждал ночной,

      Там труд у грузчика ручной,

      Коровы, свиньи, тушки кур,

      Холодный, мёрзлый гарнитур.

      Затем на кладбище работа,

      А