Корабль отплывает в полночь. Фриц Ройтер Лейбер

Очень хочется послушать очередную научную передачу – они подстегивают мое воображение. Интересно, откуда они транслируются? Джон принес газеты, я просмотрел программу передач, но эту станцию не нашел.

      14 января. Много бы отдал, чтобы узнать, что тут происходит. Опять с утра странные бугорчатые узоры – был очередной заморозок, – и не только на слое льда. Но сперва был тот идиотский случай двойного лунатизма. Наверное, в версии Джона насчет угара все-таки что-то есть, – по крайней мере, тут требуется хоть какая-нибудь версия.

      Вчера поздно ночью я проснулся сидя, полностью одетый, оттого что Джон тряс меня за плечо. На его лице застыло очень серьезное и целеустремленное выражение, но глаза были закрыты. Через несколько мгновений мне удалось высвободиться. Поначалу он плохо соображал и вел себя чуть ли не агрессивно, но вскоре окончательно проснулся и объяснил, что ему приснился кошмар.

      Он начался, по словам Джона, с похожего на стон завывания, которое терзало ему уши несколько часов. Потом он вроде как проснулся и увидел комнату, но в ней творилось что-то неладное – всю ее заполняли фиолетовые искры, которые беспрерывно сыпались с потолка, взлетали и опадали снова. Он почувствовал жуткий холод, словно холод межзвездного пространства. Его сковывал страх от ощущения, будто нечто ужасное пытается проникнуть в домик. Он чувствовал, что это я каким-то образом впускаю это нечто внутрь и что нужно добраться до меня и остановить, но не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой – его будто придавило огромным весом. Он помнит, что долго и судорожно пытался вырваться.

      Меня же, должно быть, сморил сон у приемника. Он был включен на маленькую громкость, но не настроен ни на какую станцию.

      Источники дурного сна Джона вполне очевидны: фиолетовый сверкающий луч, кошмарные (во память!) помехи несколько дней назад, страх перед угарным газом, плохо скрываемое чувство беспокойства за меня и, наконец, довольно крепкое подпитие, в котором мы оба находились перед сном. На самом-то деле не стоило бы придавать всей этой истории особого значения, если бы не следы – хотя как и почему они связаны с кошмаром, я не имею ни малейшего представления.

      Рисунок был тот же, что и раньше, только много толще – здоровенные ледяные рубцы. И у меня возникло странное ощущение, будто они источают гораздо более сильный холод, чем вся остальная наледь. Когда мы отскребли их от стекла – работенка не из легких, – то увидели, что и на стекле рисунок стал отчетливей и более густого оттенка. Но что самое странное, мы заметили как бы его продолжение на наружном подоконнике, где следы проявлялись в виде растрескивания и отслоения краски, – при первом же прикосновении отскакивали чешуйки, чуть отливающие лиловым, и рассыпались в порошок. Нам также показалось, что продолжение рисунка есть и на спинке кресла у окна, хотя это под вопросом.

      Почему все это возникло, было явно за гранью нашего разумения. Не исключено, что один из нас, сам того не сознавая, каким-то образом создал рисунок во сне, но как? В домике не было ни единого