Три заповеди Люцифера. Александр Овчаренко

не был ко мне так приветлив. Раньше вся его любовь ко мне выражалась скупо и однообразно: при встрече он ерошил мне ладонью волосы и интересовался, не испытываю ли я в чём-либо нужды.

      – Нет, батюшка! Всё хорошо. – отвечал я. Отец удовлетворённо кивал, и тут же забывал о моём существовании.

      – Батюшка, отпустите меня в Петербург. – проникновенно произнёс я, как только родитель отложил в сторону бумаги.

      – Бог свидетель! – вздохнул отец. – В этом вопросе я тебе никогда не перечил. Езжай, учись! Со своей стороны я выполню всё, что обещал – ты ни в чём нуждаться не будешь. Однако, я вижу, тебя моё решение почему-то не радует.

      – Не гневайтесь батюшка, но только по коммерческой части я учиться не намерен.

      – Хм! Сказать по чести, я удивлён. Потрудись, Евгений, посвятить меня в свои честолюбивые планы.

      – Простите великодушно, батюшка, но только хорошего коммерсанта из меня не получится: не лежит у меня душа к торговому делу, а супротив воли разве можно коммерцией заниматься! От такой торговли не барыши, а сплошные убытки!

      – И чему же ты намерен учиться в Петербурге? – поинтересовался родитель, набивая чубук новой порцией ароматного турецкого табака.

      – Если Вы позволите, я хотел бы посвятить себя медицине.

      – Ну что же, весьма благородно. – после короткого раздумья произнёс отец. – Учись, я не возражаю! Если господу будет угодно, то, может, и выйдет из тебя хороший лекарь. С этими словами он подошёл ко мне и поцеловал в лоб. – Благословляю тебя, Евгений! – слезливо произнёс он и трижды перекрестил меня. Я ещё раз поблагодарил отца за его щедрость и великодушие, после чего покинул пропахший табаком кабинет.

      Я в полной мере добился того, чего хотел, но почему-то радости при этом не испытывал. Предо мной открывались такие заманчивые перспективы, от которых у любого провинциала закружилась бы голова. Я же предстоящие перемены воспринял довольно спокойно. Впереди был Петербург – таинственный и желанный! Ещё не зная и не догадываясь обо всех жизненных перипетиях, которые мне готовил большой город, я был твёрдо уверен, что еду в Петербург не случайно. Отныне чья-то сильная и властная рука вела меня по жизни, и я слепо подчинялся таинственному диктату. Порой мне казалось, что я слышу за спиной шум невидимых крыльев. До поры я даже не догадывался, кто взял меня под защиту. Лишь после встречи с Посланником я понял, что осеняли меня крылья, у которых оперенье было чёрным.

      Глава 10

      06 часов 00 мин. 22 сентября 20** года.

      г. Москва, Элитный жилой комплекс

      «Алые паруса», ул. Роз, корпус– 3А, кв.69

      Для подполковника ФСБ Каледина каждый вызов на Лубянку означал начало нового расследования. В отличие от своих коллег, Кантемир не являлся на службу каждый день к 8 часам, и в закреплённом за ним кабинете работал редко. После того, как лично Президент взял его под свою опеку, режим работы и уровень отчётности у подполковника изменились кардинально. Он не работал по мелочам, хотя, если быть честным, то в Центральном аппарате ФСБ мелочами никто не занимается.