Убийство в замке Лакримоза. Светлана Викторовна Новикова

на которой задорно и лихо выступала обворожительная чернокожая Жанетта из Нью-Йорка.

      Неплохое содержание, которое ежемесячно лорд Эшли посылал своему сыну, позволяло ему всегда выбирать самое лучшее. Лучший клуб в этом районе, лучший столик, лучшее вино во всем этом заведении и, конечно, самые красивые юные девушки вокруг, как пестрые бабочки, разодетые в легкие разноцветные платьица. Вечер явно удался…

      Несмотря на веселый характер и привычку быть в центре любого общества, Николас на самом деле не любил вечеринки. Он быстро уставал от шумной музыки, нарядной толпы и разгульного куража. Еще с молодости он предпочитал скорее улизнуть из шумных компаний и поскорее побыть в одиночестве. Спорт и автомобили интересовали его гораздо больше, чем светские рауты или молодежные сборища. Вот и сейчас, за двадцать минут нахождения в клубе он уже ощущал первые признаки мигрени – слабую пульсирующую боль в висках. Он хотел скорее уладить вопрос и убраться отсюда, вернуться в свой любимый дом, отмыть в горячей ванне и уложить Эдварда в гостевой комнате и вернуться к роману, к своей неоконченной книге. В свободное от постоянной работы в издательстве время он по-любительски корпел над написанием детективов и считал минуты, чтобы он смог, наконец-то, расположиться в своем кабинете, зажечь любимую лампу с зеленым абажуром и погрузиться в работу.

      – Эдвард, мальчик мой! Как хорошо, что ты здесь. Веселая вечеринка, не так ли?

      – Николас, дружище! Рад тебя видеть! Садись с нами, выпьем французского вина. Здесь подают неплохое вино. Что-то ты бледный какой-то, ты не заболел?

      – Да нет, просто день был такой утомительный. С утра хлопотал насчет подарков, потом дела в издательстве…Ты не забыл о наших договоренностях? Сегодня ты ночуешь у меня, а завтра с утра пораньше рванем в Норфолк. Хорошо, что ты заранее завез мне все, что нужно для поездки, к тебе уже не поедем – сэкономим пару часов времени.

      – Да как уж тут забыть, тетушка Ребекка звонила мне вчера и сегодня раза три, просила быть хорошим мальчиком и не огорчать своего папочку…Тоже мне…Папочка… – Эдвард в сердцах опрокинул бокал вина на уже порядком залитую за сегодняшний вечер скатерть. – Я еду только ради тетушки Ребекки. А отец…Ты же знаешь, я ненавижу его. Ни его помощь, ни его деньги не вернут мне мать. Если бы не он, она бы была сейчас жива!

      – Да, мой мальчик, я тебя понимаю. Это тяжело простить, верю, что почти невозможно. Но если бы не он – тебя бы вообще не было на свете, – Николас чувствовал, как шум музыки становится почти невыносимым и страдал от усиливающейся головной боли.

      – Да лучше бы я вообще не родился, чем жить вот так! У меня есть деньги, папочка дает мне лучшее в Англии образование, но у меня нет нормальной семьи, ни матери, ни отца, которого бы я по-настоящему любил, гордился и уважал его. А так…Я не испытываю к нему ничего, кроме злости и ненависти за мать. Он бросил ее, и ее сердце не выдержало. А ведь ей было всего двадцать пять лет!

      Пестрая стайка бабочек, подружек Эдварда,