Через тернии к… дому. Ульяна Владимировна Орлова

Тошку перетерпеть. И мама попросила. Потому что работа хорошая, интересная, а главное – там платят деньги. А здесь – копейки… Тошка особой разницы в этом не видел, а родителей это почему-то очень волновало. Особенно летом и осенью: когда хотелось в отпуск, и когда нужно было готовиться к школе. И приходилось выбирать что-то одно.

      Ему, если честно, где отдыхать было всё равно. Дома хорошо: куча книжек, на каникулах уроки делать не надо – можно сколько угодно спать, читать или гулять. Носиться на велике или гонять в футбол. И всё! И больше ничего не нужно…

      Нет, нужно было… Чтобы родители не ссорились. Это случалось нечасто. Но всё же случалось, и тогда дома всё становилось натянутым, грустным и ноющим, словно больной зуб. А когда они наконец мирились, Тошка вздыхал с облегчением… И хотел, чтобы подольше длился их мир. Он даже догадывался, из-за чего они ругаются… А понимая – огорчался, потому что здесь он ничем помочь не мог. Почти не мог.

      Когда мама получила то письмо, она так обрадовалась! Она ходила такая довольная, и всё делала с такой лёгкостью, и не ругала Тошку за тройку по математике, не загоняла его в постель по вечерам, и даже не рассердилась за книжку с фонариком… И папа не хмурился… И вообще, они были такие, как двое старых друзей, и как-то подобрели сразу…

      А потом… Потом, ну что говорить? Они попросили его потерпеть. И он согласился.

      А интернат выбрали рядом со столицей, потому что сюда добраться проще. В Москве – аэропорт, оттуда пара часов на электричке – это ведь ближе, чем полсуток пилить на поезде. Понятно, что сюда они могут приезжать чаще.

      Папа всё обещал взять его в поездку. Но не получалось – не разрешали брать детей, или, может, он просто боялся. А Тошка ждал. И терпел.

      Хорошо, что был рядом Шурка. С ним было легче, с ним было спокойнее, когда он был рядом, тоска отходила. Когда Тошка рассказывал ему о прошлой жизни, друг слушал его так внимательно, говорил – с удовольствием, расспрашивал – не боялся, и видно было, что ему интересно. А Тошка о доме мог говорить долго-долго… Потому что тогда он был как бы немного там. Иногда говорить не хотелось и здорово было просто вместе что-нибудь читать… Или рассматривать устройство самолётов на картинках – да, было у них и такое увлечение…

      – А где он, Шурка? – спросил Славка.

      – Он остался… – тихо сказал Антон и замолчал.

      – Подожди, Антон. Значит, ты убежал оттуда?

      – Ну… Славка, понимаешь… Я не могу. Это вот как такой сон-кошмар, только во сне ты можешь проснуться, а здесь – нет.

      И Тошка рассказал про Кривецкого с дружками и про вчерашнее. Старался посдержаннее – не получилось.

      – Я просто не понимаю, почему они мне жизни не дают…

      Славка молчал. Потом сказал полушёпотом:

      – Антон, а как же Шурка?

      Зачем Славка это спросил?! Он и так знает, что поступил, как последняя свинья. Как предатель. Потому что Шурка заступался за него, а он его бросил! Нет, он тоже заступался за него, но сейчас-то друг остался один!

      – Я ведь даже не думал о нём… – выдавил Тошка. – Я не знаю, что делать теперь…

      – А у него где родители?

      – Тут сложная история. Он не знает… Ничего про них не помнит. Совсем.

      Славка