Клятва Арвиинца. Рамель Алямшин

посередине помещения находилась большая длинная клетка, установленная на мощной железной повозке. В ширину телега не отличалась от обычной, в длину же достигала шагов восьми, оттого покоилась на пяти крепких колесных парах. Стены и потолок в ней заменяла частая решетка с прутьями толщиной в палец. Вокруг повозки, на приличном расстоянии, стояло ограждение из низеньких деревянных перегородок. Но, вероятно, эта предосторожность была совершенно излишней: вряд ли нашелся бы желающий подойти еще ближе.

      Прямо на клетку падал солнечный луч, в котором медленно купались золотые пылинки. Свет проникал дальше, сквозь решетку, и упирался в крупное полосатое тело, свернувшееся в клубок.

      Здесь царствовал гвоздезуб – единственный на территории всей Саантары. Сейчас он выглядел просто как большой меховой холм – оттуда доносилось тяжелое дыхание, бок могучего животного мерно вздымался, играя под солнцем темно-серой, отливающей серебром шерстью. Он спал. Он спал всегда. Тим еще ни разу не застал его бодрствующим – ни разу не удалось увидеть ни его голову, ни лапы. Разве что толстый лысый хвост – его кончик из-за длинного меха скорее напоминал большую малярную кисть.

      – Ну вот, он опять спит… а ты говоришь, – в голосе Лануша послышалось явное облегчение. – Все, пойдем уже.

      Но Тим только усмехнулся – ему повезло, сегодня они оказались единственными посетителями аттракциона. А значит…

      В одно мгновение он перемахнул через низенькую перегородку и, подскочив к клетке, швырнул в нее обрезок сырого мяса – попал точно в вершину меховой кучи.

      – Ты! Ты что натворил?! – Лануш, похоже, был ошеломлен.

      – Ну давай, гвоздь, просыпайся! – Тим ударил кулаком по решетке. – Время жрать.

      Звук лязгнувшего металла эхом прокатился по залу, медленно тая в его уголках.

      И тут кто-то схватил Тима за руку – он чуть не вскрикнул от неожиданности. Кса! Лануш – он буквально поволок Тима за ограждение.

      – Сумасшедший! – проскрежетал он, когда они наконец перелезли за перегородку. – Ты просто…

      Его слова потонули в низком утробном урчании.

      Ошеломленные, парни развернулись к клетке.

      В одно мгновение огромный зал погрузился в абсолютную тишину. Замолчали все зверушки, даже самые мелкие. Казалось, они даже перестали дышать.

      Из мехового сугроба выпросталась широченная лапа. Очень медленно выдвинулись когти – черные, острые, здоровенные, размером с изогнутый палец. Лапа поползла по металлическому полу, и пронзительный скрежет резанул уши.

      Затем из пушистого холма приподнялась большая вытянутая голова и широко зевнула.

      Ребята замерли в оцепенении. Луч солнца, казалось, пробежался по кончикам длинных зубов, сверкнув на острие каждого.

      – Точно, гвоздезуб! – сдавленным голосом прошептал Лануш.

      Зверюга грациозно потянулась, вставая на ноги и прогибаясь, будто кошка. Похрустывали затекшие суставы,