Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 3. kotskazochnik.ru

Веккьо и направились к собору Мария дель Фьоре. Леонардо всю дорогу пытался понять, зачем они туда идут, ведь тридцать лет назад в этот собор на него был отправлен донос, обвинявший его в содомии, и неужели и сейчас его ждут «отголоски» той мерзкой клеветы? Но всё для него стало ясно, когда настоятель собора, епископ Венедикт, проводил их в соборно-монастырские строительные склады, где ещё в бытность его молодости лежала испорченная нерадивым ваятелем огромная плита белого мрамора. Монахи из скупости её не выбрасывали, а правители Флоренции использовали плиту в целях подавления и унижения тех мастеров, кто не вызывал у них симпатий, предлагая им сделать из неё скульптуру.

      –– Всем давно известно, что вы человек, которому подвластно невозможное! – с плохо скрываемым ехидством заговорил гонфалоньер сеньор Пьеро Содерини, усевшись на плиту. – Нет ни одного скульптора, отважившегося сделать из этой испорченной глыбы хоть что-нибудь стоящее… У нас одна надежда на вас, мессере Леонардо! Явите Флоренции чудо и сделайте из неё шедевр, достойный вашего гения!.. Ведь именно о вашем достоинстве, если я не ослышался, вы сказали в первую очередь, войдя в собрание Совета?! – засветились его глаза откровенной желчью; Леонардо смотрел на него бесстрастно, не отводя взгляда. – С вашей неторопливостью, с какой вы шестнадцать лет делали Колосс Франческо-Аттендолло Сфорца для миланского Двора, я думаю, вам не составит труда явить такое чудо Флоренции! – недвусмысленным намёком на неудачу закончил он.

      Сеньоры, монахи, настоятель собора епископ Венедикт, секретарь Николо Макиавелли выжидающе смотрели на Леонардо: что он ответит гонфалоньеру; у многих из них на губах играла насмешка. Сеньор Пьеро Мартелли, зная, каково сейчас его другу, помрачнев от горечи, смотрел на него с тревогой. Леонардо выглядел так, словно ни одна издевательская язвительность верховного правителя его не касалась – этот урок полезного самообладания он получил от герцога Валентино в дополнение к своему «плащу Терпения». Понимая, что гонфалоньер и сеньоры ждут от него проигрышного отступления перед вынесенной ему задачей и покорной просительности поменять её на другое задание, он сам рассмеялся им в лицо.

      –– А вы не боитесь, сеньор Содерини, что перед соборными священнослужителями Христовой Обители я обвиню вас в дьявольском пороке, ибо явление чуда не принадлежит простому смертному! – покосился он на монахов и епископа Венедикта, на лицах которых мгновенно застыло выражение полной растерянности. – Я не Святой и не Сын Божий, чтобы являть миру чудеса! Я учёный и занимаюсь наукой!.. А что касается моего достоинства в долготерпении, уповая на которое вы полагаете, что я, ввиду своего зрелого возраста, закончу жизнь, обтёсывая эту глыбу мрамора, – и как вы наверняка надеетесь, она станет моим надгробием, – то вы ошибаетесь, сеньор Содерини! Я предпочту работать вместе с каторжниками на строительстве канала, потому что в сравнении с этой глыбой мрамора, имеющей в будущем конечный результат: скульптуру, – что, безусловно,