Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 3. kotskazochnik.ru

беседе. Кто так распорядился и почему? Он понял чуть позже…

      **** **** ****

      Обед был в самом разгаре. Яства на столе не истощались: фрукты, дичь, рыба и вино постоянно пополнялись в новых блюдах. Произносились заздравные речи в честь Папы и его сына, Знаменосца Римской Церкви, звучали поздравления в их адрес и как будто бы уже одержанной победой над пизанцами и вхождения в Римскую Кампанью Яснейшей Флорентийской Республики. Звучали хвалебные поэтические оды, прославлявшие Святую Мать – Католическую Церковь и Багряного Тельца Аписа – геральдического символа рода Борджа, и многое другое… Флорентийские дипломаты уже удалились. Леонардо сидел со скучающим видом. Ему так и не удалось поговорить с послом, сеньором Франческо Веттора, с которым он, действительно, был знаком через сеньора Пьеро Мартелли. Он хотел узнать у флорентинца, как обстоят дела в мастерской в доме его друга, комиссария Совета Синьории, и надеялся расспросить о той, чей образ всегда стоял перед его глазами, и с каким он ни на мгновение не расставался в своих мыслях. Размышляя о несостоявшемся разговоре, Леонардо не сводил глаз с кардинала Адриана, раздутощёкого, напыщенного прелата с висевшим, как коровье вымя, пузом, уговаривавшего Александра VI, герцога Валентино и кардиналов отправиться к нему на виллу. Его льстивость и излишне слащавое лицемерие не нравились мастеру. Он с отвращением смотрел на этого краснолицего человека с бегающими глазками, украдкой бросавшего взгляды на него и епископа Клименте, крутившегося возле Леонардо и пытавшегося уговорить его выпить с ним. Обычно Леонардо не отказывался от бокала хорошего вина, но в этот день он не желал вкусить сладости Вакха, планируя ещё продолжить работу по возвращении в свою мастерскую гостиничного двора. Однако назойливый епископ не унимался и, в конце концов, так донял его, что ради того, чтобы он только оставил его в покое, Леонардо согласился выпить с ним один бокал. Епископ на радостях, что ему удалось-таки уговорить неподдающегося мастера, – подвыпивший священнослужитель переусердствовал, – ударил своим кубком о стеклянный бокал Леонардо чуть сильней, чем требовалось, и тот разбился двумя длинными трещинами от верха до самого опорного блюдца на ножке. Раздражённый Леонардо резким ударом поставил бокал на стол, и от его опорного блюдца сразу отлетел осколочек, заставивший его окаменеть. Он почувствовал, что сквозь него сверху вниз прошел, словно, холодный клинок меча, пригвоздивший его к месту. Перед глазами встали все эпизоды его жизни, связанные с осколочками, – а он о них уже давно забыл и не вспоминал – и, не отводя взгляда от осколка, он заворожено смотрел, как с двух сторон бокала, сквозь трещины, на золотистую поверхность парчовой скатерти кровавым пятном медленно выливается вино. И тут Леонардо ощутил, что его ещё больше сковывает льдом ужаса: его острый взгляд художника, привыкший различать малейшие, самые незначительные оттенки красок, вдруг заметил на красной поверхности вина чуть промелькнувший радужной волной