Я навсегда останусь с тобой. Яков Игоревич Румянцев

веселый урок, – донесся ехидный голос Матвея, сидящего на третьей парте по центру.

      – Так, Матвей прекрати. Ведите себя тихо, прошу вас. Я могу на вас положиться?

      – Да Артем Александрович, не беспокойтесь за него, вы же знаете, мы всегда ведем себя тихо.

      – Я беспокоюсь не за него, а за вас.

      Если честно слышать такое от Артем Александровича было не совсем привычно. Обычно он беспокоился за тех, кто остается с нами. Поэтому после его слов, некоторые с улыбкой и непониманием переглянулись друг на друга.

      – Ну, все, я побежал.

      Учитель схватил свой портфель со стола, запихав перед этим какие-то папки, и вышел из класса. Прозвенел звонок.

      – Грэг! – окликнул он своего друга. – Ну, все иди, звонок прозвенел. И не делай с ними ничего!

      – Да-да, – заурядно промямлил новый учитель. – Иди отсюда, и вечером сегодня встречаемся. Не зря же я все-таки приехал.

      – В последний раз, когда мы с тобой пили, меня уносили, поэтому я больше с тобой не буду пью.

      – Ты мне каждый раз говоришь это печенюшка. Теперь все-все иди. На меня возложенная величайшая обязанность по просвещение современной молодежи.

      Артем Александрович удалялся дальше по коридору, а Григорий Игоревич подошел к двери в класс. Он перекрестился, что-то пробормотал и зашел в кабинет. Сначала показалась его лохматая голова. Он был немного обросшим и видимо давно не стригся.

      – Ну, здравствуйте детишки, – с слегка испуганным и предвзятым голосом поздоровался новый учитель.

      Весь класс встал.

      – Сидите – сидите.

      Григорий Игоревич делал неуверенные шаги. Затем постоял на месте и оглядел весь класс, а после подошел к столу и начал его изучать. Если честно, выражение его лица говорила о том, что: «какого черта я здесь нахожусь?».

      Он порылся сначала в одной стопке тетрадей, потом в другой стопке пластинок.

      – Что за бардак? – вдруг произнес Григорий Игоревич с возмущением. Это было странно, ведь у Артема Александровича на столе все было аккуратно сложено. Каждая пластинка в определенной стопке расположена по алфавиту. Тетради были распределены аналогичным способом. Все ребята внимательно следили за ним.

      – Ну, что вы сейчас проходите? – усаживаясь на деревянный стул, спросил новый учитель.

      Класс молчал. Никто не хотел ему отвечать, чтобы он не «нагрузил» чем-нибудь лишним.

      – Не молчите, мне и так страшно, – с поднятыми бровками, словно домиком вымолвил Григорий Игоревич.

      С последних рядов прозвучал голос:

      – Чайковского!

      – Ооо, Петра Ильича Чайковского, – поднял голову вверх Григорий, пытаясь отыскать своего собеседника. – Кто-нибудь знает о нем, хоть что-нибудь?

      Класс молчал.

      – Ну да, – отрезал учитель, – глупый вопрос был, извините.

      Григорий Игоревич начал копошиться на столе у Артема Александровича разбрасывая все по углам стола или даже что-то скидывая на пол. Затем он отыскал какой-то конверт (все пластинки находились в больших квадратных конвертах) и достал