Кровавый ручей. Julia Falcon

болтали, – ответила я, снимая грязные кроссовки.

      – Ну да, почему бы не поболтать в 8 утра посреди улицы и почему ты грязная? – ее брови приняли оборонительную позицию.

      – Упала в лесу, – пояснила я.

      – Ну да, ну да, а наш сосед случайно оказался рядом? – прищурившись спросила она.

      – Именно так все и было, – я постаралась ответить, как можно безразличнее, что только подначивало Пен.

      – Ну надо же! Он не успел распаковать вещи, а ты уже бросаешься на его шею, – съязвила она.

      – Успокойся, Пенелопа, если тебе так интересно знать, он мне даже не нравится! – грозно ответила я и поспешила в свою комнату.

      Глупости конечно, но Пенелопа частенько раздражает меня своей нескончаемой болтовней. Почти всегда она болтает без умолку, от чего временами, я не понимаю, что именно она несет. Почти за два года совместной жизни я привыкла. Больше всего угнетало, что это только половина пройденного вместе пути.

      Через час мы с Пен ехали в ее новенькой Шевроле Круз серебристого цвета. Эту машину на день рождения ей подарили родители, чему она оказалась очень рада. Ведь она всегда получала то, что хочет. Видимо сейчас в ее планах был Мэтт, судя по тому как она ко мне придиралась.

      Я сидела в телефоне и читала информацию о случившемся с Анной. Пен остановившись на светофоре на пересечении улицы Стейт-Роуд, заглянула в мой телефон.

      – Что читаешь?

      – Неважно, – убрав телефон ответила я.

      – Да брось, просто спросила, – запричитала она. Ее видимо оскорбило то, что я не делюсь с ней своими мыслями и переживаниями.

      – Ты что-нибудь слышала об Анне Болейн?

      – О, Анна, – она погрустнела и замолчала, а затем надавила на педаль газа. – Жаль ее, убийцу так и не нашли.

      – Она убита? – удивилась я.

      – Ее убили, спустя пару дней после исчезновения. Мы пересекались с ней еще на первом курсе, она была отличной девчонкой, жила в доме сестринства. А почему ты спросила? – она повернулась и изучающе посмотрела в мое лицо.

      – Кажется, я работаю на ее месте, – коротко ответила я. – У меня ее шкафчик и бирка с именем.

      – Черт, как это жутко! – Пен подняла удивленные брови.

      Ее мимика меня веселила. Я могла бы придумать тысячу исполнений ее вскинутых бровей. Вот они поползли наверх потому, что она до чего-то додумалась, а вот, например, они вскинуты, потому, что она недовольна как одета ее подружка Сара.

      – Как она умерла? – отмахнувшись от мыслей о бровях, спросила я.

      – Кажется, ее задушили и изнасиловали. Все, перестань спрашивать о ней, не хочу говорить о мертвых. Мне сегодня предстоит устроить взбучку той шлюхе. – Ее настроение менялось ежесекундно, это немного отпугивало, брови, кстати говоря, нахмурились и стали почти единой линией.

      – Что ты с ней сделаешь? – мы уже заворачивали к парковке, когда Пен выругалась в окно на парня, перегородившего ей путь на Хонде.

      – Найду и окуну ее мерзкое лицо в унитаз! – проговорила она, стиснув зубы от злости.

      – Да,