Сумасшедшая площадь. Борис Ветров

и легким сотрясением мозга. Сегодняшний путь на дачу показался мне знакомой ситуацией, только теперь Мишка тащил на себе нас двоих.

      – Ты скажи честно – с тобой что будет?

      –Ничего. Мне никто не давал задания вас пасти. Я вообще не при делах. Отматерю тебя при Федоровиче, пообещаю лично хлебальник разбить, если поймаю. Вот и все.

      – Слушай. А почему все время Федорович? Почему не Гарик? Ему что, не по понятиям?

      – Да Гарик тут вообще… – сказал Мишка и заткнулся. – В общем, что мог, я сделал. Если Алена захочет, она тебе все сама расскажет. Судя по всему, еще не все рассказала. Ладно, брат. Храни тебя Бог. И вот еще что, – Мишка нырнул в «Ниву», и достал продолговатый брезентовый сверток.

      – Это на самый крайний случай.

      Я ощутил, что это какое-то оружие.

      – Ствол?

      – Помповое. Пятизарядка. Вот еще патроны – сунул он мне картонную коробку. Ствол левый, нигде не числится. В случае чего – нашел в лесу.

      – Думаешь, пригодится?

      – Буду молиться, чтобы не пригодился. Звони, если что. Но только после рабочего времени. Я этот телефон на работу не беру

      Мы обнялись. Мишка уехал. Я еще какое-то время смотрел вслед красным огонькам «Нивы», пока они не утонули за ближайшим спуском.

      ***

      В дома стало заметно теплее. Я прикрыл поддувало. Алена сидела в кресле-качалке. Сейчас в дома горел только настенный светильник. Дом выглядел немного печальным. Но чужим он уже не был. Я научился быстро привыкать к местам временного обитания.

      Я думал, что Алена спит. Но она, не открывая глаз, сказала: – Не ожидала я такого от Стрельникова. Мне он всегда казался одним из них.

      – Из кого? Ты ведь и мне говорила про них.

      – Из тех, кого всегда больше. Кто всегда во всем прав. И вообще он мне не нравился. Грубый, хамский.

      – Не обращай внимания. У него была такая жизнь.

      – А у тебя? Какая жизнь была у тебя? Ведь я тоже про тебя ничего не знаю.

      – Ничего необычного. Самый стандартный набор событий. Школа, армия, учеба, работа, женитьба. Развод. Бегство от себя в тайгу, на прииски, потом желание все изменить. Вот оно–то и сбылось.

      – Жалеешь?

      – Я? Да я счастлив! Особенно сейчас, здесь.

      – Это что? Признание в любви?

      – Это описание моего состояния.

      – И ты не думаешь о том, что скоро может произойти?

      – Нет. Мне все равно.

      Я в это время сидел за круглым столом, разделявшим кровати. Алена легко поднялась с кресла. Оно качнулось и затихло. Алена подошла и встала у меня за спиной. Ледяные пальцы закрыли мне глаза. Я ощутил затылком теплое дыхание.

      – Я даже не успела сказать тебе спасибо. Так вот – спасибо!

      И в который раз я почувствовал, что не стоит спрашивать – за что именно.

      – Ты ведь тоже все потеряла, разве нет?

      – Я? – внезапно громко сказала Алена, и мне показалось, что она опять заговорит на немецком языке. Но она помолчала. А потом уже нормальным голосом сказала:

      – Я потеряла только одно –