Похоть. Шарлотта Физерстоун

сил. И хотя Кром был похож на свою золотисто-светлую благую мать, некоторые черты его характера, несомненно, целиком и полностью достались ему от неблагих.

      – Мама, тебе совершенно не о чем волноваться. Я принял меры, чтобы защитить добродетели.

      Королева опустилась на бархатное кресло. Она выглядела изнуренной и старой, чуть ли не на свой солидный возраст – двести пятьдесят лет.

      – Расскажи мне, что ты предпринял.

      – Они находятся совсем рядом, под рукой, их охраняет несколько моих людей, которые изображают из себя лакеев.

      Лицо матери прояснилось.

      – Они в Лондоне?

      Кром улыбнулся:

      – Совершенно верно. Я блокировал городской дом Леннокса. Никто, кроме смертных, не сможет проникнуть на территорию имения – по крайней мере до тех пор, пока мы не решили, что нужно сделать с моим братом и его бандой проклятых принцев.

      – Я должна поговорить с Ленноксом, – требовательным тоном произнесла мать.

      – В четыре утра, – сообщил Кром. – Все уже устроено. Он встретится с тобой у ворот Ричмонд-парка. Мне показалось, так будет лучше для тебя, ведь с некоторых пор парк вошел в состав твоего королевства. На своей надежно защищенной земле ты будешь в полной безопасности, если темным феям вдруг вздумается сопровождать Леннокса.

      Улыбка, игравшая на губах матери, стала еще шире, заставив ее лицо озариться красотой.

      – Ты – самый лучший мой помощник, не так ли?

      Кром почтительно наклонил голову.

      – Ты была для меня всем – и матерью, и отцом. Разумеется, я всегда буду рядом и последую по твоим стопам.

      – И чего же ты хочешь, Кром? Я чувствую, что этот интерес к добродетелям объясняется не просто желанием видеть любимую мамочку счастливой и сохранить проклятие, наложенное на твоего брата-ублюдка, в силе.

      Ага, вот они и подошли к самой сути дела! Крому следовало вести себя осторожно, ведь с невероятной красотой его матери могла сравниться по силе только ее проницательность. Каждый шаг, каждое решение – все должно было направляться на пользу Благого Двора. Это чертово королевство было всем, ради чего жила, дышала, процветала его мать. Ее жажда отмщения неблагим не поколебалась ни на мгновение, эта ненависть только выросла с тех пор, как она сбежала из владений его чудовища отца, – а прошло с тех пор немногим больше двухсот лет.

      По земным понятиям это был неизмеримо долгий период времени, за который желание возмездия навсегда вошло бы в жизнь, стало неотъемлемой частью существования. В волшебном же мире это было ничто. И все же Кром чувствовал, будто одержимость местью существовала миллиарды лет, целую вечность. Он устал от этого. Утомился тем, что его вечно считают незрелым юнцом, цепляющимся за юбку матери. Пришло время встать у руля власти, принять его в свои руки. Светлые силы нуждались в короле, и никогда еще так сильно, как сейчас, когда неблагие покинули свой темный двор, чтобы, в свою очередь, свершить возмездие над давними врагами.

      – Кром? –