Просто проза. Абсолют. Сергей Понимаш

dero

      Просто Проза

      1000 Мотыльков

      Множественные раны покрывали мое тело, из которых обильно шла кровь. Лежа на земле, я понимал, как тяжело мне будет встать опять на ноги, но мысль о моей любви не давала мне покоя. Я пытался подняться, честно, но всякий раз лишь падал от усталости обратно. И тогда я заснул, вырубился, потому что больше не смог ничего сделать. Только спустя время я смог подняться на колени, прежде чем, облокотившись о стойки пешеходной лестницы, встал на обе ступни. «Я иду к тебе, любимая», – прошептал я в тишине.

      На ночном небе не было ни звезды, и я шел, спотыкаясь, к ее дому. Я знал: там мне не рады, и дверь закрыта, и окно заперто, но тысячи мотыльков не летят так просто в темноте. Они появились возле ее дома, прямо возле порога, и я понял: это судьба. Я всегда верил в тысячу мотыльков. Они, как иллюзия, но только на самом деле являющаяся правдой. Я пока не знаю, как я зайду в дом, но знаю одно: мне помогут мотыльки, они помогли мне найти любовь, а теперь помогут вспомнить о своей участи. Я буду верен тебе, и я найду тебя даже там, где и искать не следовало бы. Каждый шаг, словно удар по моей спине, отдается во всем теле болью, но я приду, несмотря ни на что. Я уже совсем близко, я чувствую ее, она там, где и должна быть: в своей кровати тихо спит. И я вижу окно. И вот они сияют в ночном свете и порхают своими мелкими крыльями прямо над ее окном. Порхают, шепчутся и светятся, превращая яркий белый цвет в сине – голубой. Я не буду стучать в ее дверь, я так решил, она все равно меня не впустит. Тяжело быть мной, ведь, по правде говоря, я мало кому нравлюсь. И я не жду этого от нее, я просто хочу еще раз ее увидеть. Во сне она не сможет меня отвергнуть или, того хуже, прогнать вон. Она не сможет сказать мне «нет», а я смогу сказать ей, что люблю ее, пусть даже она меня не услышит. В моем случае это единственный шанс признаться в любви. Возле ее двери есть лестница, ведущая в окно, что ж, это хорошо, на это я и рассчитывал. А мотыльки все следят за ней, они ее охраняют, словно спящую красавицу. Летают то там, то сям, и нигде надолго не задерживаются.

      – Мотыльки, что было бы, если бы я был другим? Почему я вынужден всю жизнь следить за ней в темноте, ведь я люблю ее?

      Но они молчат. Я никогда не пойму, что мне нужно сделать, чтобы ее добиться, да это и не нужно, ведь мне хватает одного взгляда, чтобы понять, что я ее недостоин. Теперь мне нужно залезть наверх, это будет довольно сложно при моих – то ранах, но что делать, выхода у меня нет.

      – Мотыльки, пошли прочь! Вы мне мешаете.

      Но они меня не слушают. Первая ступенька далась мне легко, зато на второй я чуть не упал вниз и, глядя, как шатается вся лестница, я решился и перепрыгнул со второй ступени сразу на четвертую. Шум в голове начал отдаваться в сердце, и я понял: он олицетворяет всю боль в целом. Лестница длинная, и на третий этаж я смогу добраться только спустя время, но оно того стоит. Память о ней заставляет мое сердце биться в два раз чаще, и в то же время я понимаю, что увидеть меня она никогда не сможет. Не потому, что я этого не хочу, просто ей нельзя этого делать. Я не вписываюсь в ее мир, а она – в мой, и на этом точка. Ступеньки по – прежнему нависают над землей, их много и расположены они высоко, но я поднимаюсь. Раз за разом я все выше, но мне предстоит еще долгий путь. Эта лестница – такая длинная, и мне кажется, что она не закончится никогда. Где – то далеко я слышу голоса, они велят мне спуститься, но я поднимаюсь дальше. Руки сами хватаются за поручни, а ноги перешагиваются через ступеньки. Второй этаж уже позади, в окне я вижу усталую собаку, спящую на диване. Каждая ступень отдается болью, и мне нелегко, ведь раны дают о себе знать. Мотыльки жгут лицо над ее окном, я уже слишком близко и ощущаю их дыхание у себя на теле. Они пронизывают огнем мои кости, но я терплю, что есть силы, и поднимаюсь выше. Внезапно я теряю контроль над собой и, шатаясь, падаю в окно. Оно настежь отворяется, и она открывает глаза. Она проснулась и увидела меня, но не испугалась. Ее глаза смотрят на мое израненное тело с немым вопросом. Она почти не видит меня, и лишь томное свечение тысячи мотыльков освещает комнату.

      – Здравствуйте, вам чем – то помочь? – спрашивает она своим прекрасным голосом.

      – Нет, – отвечаю я. – Я уже получил то, что хотел, и теперь могу уходить.

      – Вы так быстро уйдете?

      – Видите ли, я спешу, мне нельзя оставаться дольше, это вопрос жизни и смерти.

      – А зачем вы приходили?

      – Чтобы увидеть вас. Вы так красивы… – наступило нелегкое молчание. – Ну, все, мне пора.

      – Постойте, я вам действительно нравлюсь?

      – Да, больше всего на свете. Я готов умереть за вас, если представится такая возможность.

      – Зачем же умирать, вы могли бы прийти завтра опять.

      – Об этом не может быть и речи, меня вообще здесь не должно быть. Понимаете, я не тот, за кого вы меня принимаете, я не человек.

      – А кто вы?

      – Ограничимся тем, что я из другого мира.

      – Из какого?

      – Из того, где нам нельзя быть вместе. Я чужой здесь,