Лаборатория. Железная власть. Игорь Вардунас

музыка, наши инструменты – руки и голова. Ноты – схемы и чертежи. Произведения – изобретения и новейшие технологии. Инженер или ученый – не какой-нибудь особенный виток эволюции человека, мы такие же люди, как и все остальные: музыканты, композиторы, художники… Вам жить в этой стране и определять ее будущее. И если мы с вами будем продолжать учиться, усиленно трудиться и не бояться новых классных идей, то перспективы весьма радужные!

      Из коридора донеслось приглушенное дребезжание звонка.

      – В общем, если я хоть чем-нибудь сумел вас заинтересовать, – завершая выступление, Евгений Дроид поставил на край кафедры коробочку с визитками, – милости просим. Что непонятно, спрашивайте сейчас.

      Тут же сорвавшиеся с места студенты плотным кольцом окружили гостя, наперебой осыпая его вопросами.

      – Держи. – Люба, вынырнувшая из галдящей толпы однокурсников, протянула визитку спустившейся к кафедре подруге.

      Марина повертела в руке картонный прямоугольник, с одной стороны которого значилось «Лаборатория автономных механизмов. Евгений Дроид. Директор», а с другой красовался выпуклый оттиск в виде подшипника, в котором скрестились паяльник и разводной ключ.

      – Перекусим? – предложила Люба, когда они вышли в коридор.

      – Мне к Маршалу надо зайти. – Марина сунула визитку в задний карман джинсов. – Просил не задерживаться. И еще тренировка вечером, норму сдавать. Наедаться не хочется.

      – О’кей, а я проголодалась.

      – Давай. Созвонимся.

      Люба чмокнула подругу в щеку, и та направилась в сторону деканата.

      – Проходи, он у себя, – улыбнулась скучавшая за виртуальным пасьянсом замдекана. Марина постучала в массивную дубовую дверь.

      – Да-да, – послышался знакомый голос профессора.

      У Юлиана Венедиктовича по-обыкновению царил таинственный полумрак. Тусклый свет от торшера, стоящего у стола профессора, выхватывал из темноты многочисленные деревянные полки с книгами, которыми были уставлены стены кабинета. У всех, кто переступал порог владений Маршала, создавалось ощущение, что он входил не в кабинет декана факультета, а в уютную библиотеку старинного загородного дома. Или, как посмеивались некоторые, в хоббичью нору. Даже воздух тут был особый – благородный запах обработанного дерева, приправленный горьковатым ароматом вишневого табака.

      – Я уже и воду поставил. – Жуков оторвался от какой-то схемы на экране компьютера и указал на кресло напротив своего стола, во главе которого величественно возвышался стилизованный плексигласовый самовар, презентованный коллегами, с витиеватыми лубочными ручками и изогнутым носиком, внутри которого спиралевидными крутящимися нитями начинал поспевать кипяток.

      Юлиан Венедиктович слыл большим чайным докой и заваривание напитка из пакетиков не признавал вообще, частенько называя это кощунством.

      – Как лекция? – поинтересовался профессор, когда под джинсами опустившейся в кресло Марины тихонько скрипнула кожа.

      – Странноватый