Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны. Леонид Млечин

некоторое время в вагон пришел военный с завязанной головой и сказал, что я свободна. Я упросила караульного доложить начальнику, чтобы он меня принял, и, когда меня к нему пустили, я на коленях его умоляла довезти меня до Москвы…»

      Командующий фронтом Юрий Гузарский чувствовал себя на коне. Он завоевал и мятежный город, и красивую женщину. 21 июля в половине двенадцатого вечера высокомерно телеграфировал в Москву: «Передайте Троцкому, что вся канитель ликвидирована. Белогвардейский штаб арестован. Я удивлен телеграммами от имени Троцкого, которые приписываю интригам всех приезжих гастролеров, которые ни в чем не помогают, но зато подкапываются под меня. Ныне, считая возложенную на меня задачу выполненной, передаю военную власть Окружному Комиссару, гражданскую – Исполнительному Комитету и возвращаюсь в Москву для доклада и разъяснения кому следует, что я отлично знаю свои обязанности».

      «Гузарский с Барковской удрали, – вспоминал Громов. – Все из штаба уехали в город. Я один остался. Много пришлось терпеть от солдат, которые после награбления разных вещей рвались домой».

      О судьбе бывшего командующего фронтом Юрия Станиславовича Гузарского ходили разные слухи. Говорили, что «он связался с крупной контрреволюционеркой – артисткой Барковской, находившейся в штабе белых, скрыл эту контрреволюционерку, за что был привлечен к ответственности и приговорен к высшей мере наказания».

      Валентина Барковская действительно оказалась на Лубянке. Чекисты лишили Юрия Гузарского его трофея. Но в порядке компенсации он получил новое назначение. В ноябре 1918 года Гузарский принял под командование 15-ю стрелковую дивизию, воевавшую в составе 9-й армии. Но в январе 1919 года его дивизия фактически вышла из подчинения. Жестокое наказание не заставило себя ждать. С победителем Ярославля поступили так же, как он недавно обошелся с мятежниками.

      «Революционный начдив Гузарский самовольно нарушил приказ и дезорганизовал хорошо налаженную операцию, – сообщил председатель Реввоенсовета Республики Троцкий в ЦК партии. – Гузарский был расстрелян по постановлению трибунала, которому он был предан мною. После этого митингование начдивов и комиссаров прекратилось. 9-я армия сразу перешла в наступление».

      Из активных участников Ярославского восстания выжили немногие. Убежать удалось чуть ли не одному только полковнику Перхурову. Александр Петрович добрался до Сибири, служил у адмирала Колчака, который произвел его в генералы. После разгрома колчаковской армии попал в плен к красным.

      Прошел фильтрацию – сибирские чекисты имя Перхурова не знали. В феврале 1921 года его освободили и как опытного военспеца даже взяли в штаб Приуральского военного округа. Он составлял инструкции по ведению войсковой разведки и контрразведки. Но в мае двадцать первого добрались и до него. Перхурова арестовали.

      «Мне говорили, что, если не будешь сознаваться, мы сдерем шкуру, – рассказал на суде Перхуров. – Меня повалили на пол