Муж. Любовник. Чужой. Виктория Дорогова

убрал протокол, размышляя, сможет ли он, опираясь на показания вредной старухи, закрыть дело. В дверь вошла женщина с шапкой чёрных волос и громко сказала:

      – Здравствуйте, господин следователь. Скажите, её уже посадили?

      Андрей посмотрел в список, следующей шла вахтёрша, но это была не она.

      – Вы, простите, не Вера Ивановна?

      – Горелова Арина Михайловна, мать Пыжиковой Янины. Вера Ивановна подождёт. – Вошедшая кивнула за дверь, промокнула глаза белым квадратиком и повторила: – Скажите, господин следователь, её уже посадили?

      – Кого? – не понял Андрей.

      – Убийцу, естественно, – сказала Горелова. – Или станете говорить, что не знаете, кто убил?

      – Арина Михайловна, Агеева даже не подозреваемая. – Андрей догадался, о ком речь, и добавил невольно: – Пока.

      – Как же она – не подозреваемая, когда Янина оставалась с ней в тот вечер?

      – Но, Арина Михайловна, зачем Диане Сергеевне было убивать вашу дочь? – спросил Андрей.

      – Как зачем? Вы хотя бы представляете себе, как они воруют? – возмутилась Горелова.

      – Кто? – снова не понял Андрей.

      – Кто-кто? Доктора, – сказала Горелова плаксивым голосом. – Мы для них всё – материалы, людей, оборудование. А они! Только и рыщут, где что украсть.

      – Если вы были уверены, что Агеева вас обворовывает, почему в суд не подали? – усомнился Андрей. – Сейчас проблем с этим нет.

      – Какой суд, что вы – дитя неразумное? Не пойман – не вор, да и шум поднимать нельзя, не то всех клиентов перепугаешь. – Горелова махнула было рукой, но вдруг оживилась: – Надо будет камеры в кабинете поставить.

      – Но вы знаете наверняка, что Агеева воровала?

      – А то. За руку только поймать не могли, хотя сколько пытались. Янина и в тот вечер мне предложила: «Мама, я сейчас позвоню Диане, скажу, что заеду, она засуетится, и я тут как тут». И позвонила Агеевой, но не сказала, что сама уже в здании, только в аптеке. И ведь сразу же, сразу пошла! Да всё равно не успела. – Арина Михайловна снова махнула рукой и подняла испуганный взгляд: – Или успела?

      Андрей заметил, что сколько б Горелова ни крутила платок, ни прикладывала его к влажным глазам, тот оставался аккуратным белым квадратиком.

      – Расскажите, какой была ваша дочь? И были ли у неё враги?

      – Какие враги? Что вы! Она была доброй, общительной, умела к людям подход отыскать, словом, доктор от бога. Она и с Агеевой этой дружила. А та только и ждала, чтобы Янина уехала, чтобы снова деньги в карман класть, хотя у самой какой муж богатый! Верно пословица говорит, дал же бог три горла.

      – Почему же вы ей не мешали? – спросил Андрей. – Отчётность же можно было ввести?

      – Я вводила. Обязала Агееву записывать в специальную тетрадь всех, кто у неё лечился. И чтобы она с каждого брала роспись рядом с уплаченной суммой. Страницы в тетради я пронумеровала, а медсестра наша прошила суровой ниткой. И на последней обложке концы заклеила бумажкой, а я печать сверху поставила. Причём, заметьте, печать эта была лишь у меня.

      – Несколько