Муж. Любовник. Чужой. Виктория Дорогова

кожу. Ого! При превышении дозы человек сначала засыпает, и, если не оказана вовремя помощь, возможен летальный исход. Хорошенькое – «возможен»! – Андрей захлопнул книгу. – Удобное отравляющее вещество. Достать только сложно. Ну и кто у нас имеет доступ к лекарствам? Правильно, медики.

      Ожил телефон внутренней связи.

      – Приглашайте, – ответил Андрей и приготовил листы протокола.

      Дверь открылась. В кабинет неуверенной походкой зашла чуть сгорбленная старушка, одетая в вязаную кофту, перехваченную вместо пояска простой бельевой верёвкой. На локте у старушки болталась авоська.

      – Иванова Агриппина Ивановна? – Андрей поздоровался, вышел из-за стола и помог женщине сесть.

      – Здравствуй, здравствуй, мне к твоему старшему. – Старушка прищурилась, отчего её глазки за толстыми стёклами превратились в две галочки.

      – Руководитель следствия в отпуске. – Андрей поправил свою почти невесомую оправу.

      – В каком ещё отпуске, – свидетельница достала повестку и прочитала с вытянутой руки, сдвинув оправу на лоб: – когда здесь по-русски указано: «старший следователь Андреев А. А.»?

      – Андреев А. А. – это я.

      Женщина осмотрела его, убрала повестку и опустила очки на глаза:

      – А поболе опытного в целой прокуратуре не сыскалось?

      – Вообще-то я начальник отдела, и мне лично доверили расследовать это сложное дело. Вас что не устраивает?

      – Да всё меня устраивает, – недовольно заметила Иванова и вдруг с напором добавила: – Такую страну погубили. А я – человек пожилой! Войну прошла.

      Андрей недоверчиво перепроверил анкету свидетельницы:

      – При чём здесь страна, Агриппина Ивановна? И какую войну? Когда вы в сорок третьем родились?

      – И родилась! – вспылила свидетельница. – Что мне довелось пережить, такого никому не приведи господь! Но этакого позора отродясь не доводилось. Милиция приезжает и увозит меня на глазах у людей, словно какую прости господи.

      – Машину прислали для вашего удобства, Агриппина Ивановна, чтобы вам прибыть вовремя.

      – Спасибо тебе за этакое за удобство! Нечто я сама не доберусь? Я, чай, не инвалид! Сама, почитай, почти сорок лет в медицине оттрубила. Сколько через мои руки прошло! Скольких я на ноги поставила!

      Андрей снова глянул в анкету:

      – Вы же всю жизнь в психлечебнице работали, Агриппина Ивановна?

      – Нечто там не люди лежат? – возмутилась та. – Для чего я там сорок лет с лишним вот этим горбом, – свидетельница хлопнула себя ниже затылка, – горбатилась? Чтоб позор этакий выносить?

      – Да в чём позор-то? – возмутился Андрей.

      – Что обо мне станут судачить соседи, ты знаешь? Вовек не отмыться! А в чём я виновата?

      – Извините, Агриппина Ивановна, но таков порядок, – строго сказал Андрей. – Паспорт давайте.

      Иванова, пошарив в авоське, подала документ. Андрей деловито взглянул на неё и на фотографию, открыл страницу прописки и переписал адрес в протокол.

      – Вчера