Наемники фортуны. Андрей Левицкий

был еще один коридор со стеклянной стеной, за которой находилось помещение с круглым столом в центре. На нем, закрепленная на кронштейнах, на боку стояла металлическая полусфера с решеткой на выпуклой стороне и пультом на плоской. Сидящий на высоком табурете человек в белом комбезе и шлеме с прозрачным окошком нажимал на кнопки. Воздух перед решеткой дрожал – казалось, оттуда бьет едва видимый луч какой-то энергии, – а у стены из пластиковой кадушки с водой торчало нечто, что я поначалу принял за кусок светло-коричневого хозяйственного мыла размером с тумбочку. Эта штука, на которую и был направлен луч, мелко дрожала и плавилась, верхушка ее курилась желтоватым дымком, плыла, как лед на сильной жаре, крупные капли стекали в воду.

      – Это что такое? – удивился я, показав на «мыло», но не получил ответа.

      В конце концов меня привели в светлую комнату, похожую на операционную, посреди которой стояла койка на колесиках, заправленная белоснежной простыней. Один из конвоиров буркнул:

      – Раздевайся и ложись.

      – Что, эксперимент здесь будет? – спросил я.

      – Раздевайся, – повторил он, кивнув на столик возле койки.

      Я покачал головой:

      – Нет, сначала я хочу поговорить с Губертом.

      – Ну, ты! – Второй охранник шагнул ко мне, взявшись за короткую черную дубинку на поясе. – Делай, что сказали.

      Раздался голос доктора Губерта:

      – Разин, выполняй указания персонала. Сейчас моя помощница снимет твои параметры. Эксперимент начнется немного позже.

      Голос лился из динамика где-то под потолком. Я повернулся, задрав голову, увидел глазок видеокамеры в стене над шкафом и посмотрел прямо в нее.

      – Я есть хочу. На той базе кормили только перловкой. Никаких экспериментов на пустой желудок, понятно?

      После паузы Губерт сказал:

      – Я распоряжусь. А теперь разденься и ложись.

      Когда я сделал это, появилась молодая женщина в белом комбинезоне, катившая перед собой столик, заваленный всякими инструментами. Она взяла у меня анализ крови из вены, помигала в глаза световым карандашом, померила давление; надев мне на голову металлические обручи с проводами, сняла энцефалограмму.

      Из динамика опять раздался голос доктора:

      – Сколько еще, Элла?

      – Закончила, Леонид Анатольевич. – Она впервые посмотрела мне в глаза и добавила: – Одевайтесь.

      Я натянул комбез. Столик, на котором лежали медицинские инструменты, включая пару скальпелей, стоял рядом, но незаметно стянуть что-то оттуда не было возможности: охранники у двери не спускали с меня глаз.

      Надевая мокасины, я обдумал другой вариант – схватить скальпель, приставить к шее Эллы и скомандовать конвоирам, чтобы бросили оружие… Нет, тоже не получится. По ним хорошо видно, что они успеют достать пистолеты и открыть огонь прежде, чем я проверну все это, а если не успеют, то мои угрозы перерезать девице горло не помешают им хладнокровно стрелять.

      – Михаил,