Альбинос. Андрей Левицкий

емкостью, совсем непохожий на термоплан Чака. Когда летающая машина прошла над частоколом, с открытой палубы сбросили канат, и следом донеслась команда: «Швартовый принять!» Я вздрогнул, когда из мутного болота моей памяти на поверхность, будто пузырь, всплыло слово: небоходы.

      И следом за ним гроздью выскочили другие пузыри-воспоминания: Гильдия, дирижабли и авиетки, пилоты в кожаных бриджах, куртках, облегающих шлемах и круглых очках. Во всей Пустоши только Гильдия небоходов владеет летающими машинами. Пузыри лопались в голове с почти слышными хлопками, наполняя сознание смутными картинами, быстро сменяющими друг друга. Небоходы покупают у гетманов чензир – особое вещество, которое вырабатывают на заводе Инкермана из добытой в каменоломнях породы. Когда оно застывает, то становится эластичным, крепким и огнеупорным. Гильдия пропитывает чензиром газовые емкости, гондолы летательных машин и отливает из него опорные колеса для авиеток.

      Пройдя через дверной проем, мы очутились на винтовой лесенке внутри башни. Я решил, что меня сопроводят наверх и посадят в дирижабль, но старшина направился вниз, под крышу древнего здания. Миновав несколько ступенек, он снял с шеи тяжелый ключ. Лязгнула решетка в конце лестницы, Гордей вытащил из скобы в стене факел и шагнул в проем.

      Оказавшись в темном коридоре с двумя рядами заколоченных дверей, я остановился.

      – Шагай! – тут же донеслось сзади.

      Старшина оглянулся, поднял факел выше.

      – Чего встал?

      – Куда мы идем? – спросил я.

      – Шагай, гниль! – Евсей горячо задышал мне в ухо.

      – Просто иди за мной, Альбинос, – устало произнес старшина.

      – Куда вы меня ведете? – повторил я.

      Евсей шумно выдохнул, Гордей сказал: «Нет, стой!» – и кулак рябого обрушился на мой затылок. Я свалился под стеной, сильно ударившись лицом. Шею и позвоночник прострелила боль, в груди будто что-то лопнуло. Сцепив зубы, тяжело дыша, я перевернулся на бок и как в тумане увидел три пары ног перед собой. Одна приплясывала.

      – Евсей, тупая башка! Оставь его!

      Удар остроносым сапогом под ребра вышиб из меня воздух, и тогда старшина толкнул рябого в грудь, отбросив к стене.

      – Владий, помоги ему встать. Евсей, а ты слушай!

      – Не прикасайся ко мне, старшина!!

      – Евсей, мутант тебя побери! Я сказал: слушать! Молчать! Радой клянусь, еще раз его тронешь – на всю ночь в нужники отправлю! Я не шучу, понял?!

      – Не посмеешь, Гордей, – прозвучало в ответ. Ясно было, что рябой ничуть не раскаивается: голос его переполняло шальное злобное веселье. Я все не мог понять – кто же он такой, этот Евсей, почему так уверенно себя ведет?

      Владий помог мне подняться. Зрение прояснилось, хотя подбородок ныл, будто по нему съездили дубинкой. Языком я потрогал один из нижних зубов – он шатался.

      – Идем, – сказал Гордей.

      Я привалился плечом к стене, плюнул кровью им под ноги и спросил:

      – Куда вы меня ведете?

      – Старшина, ты слышишь?! – тут же