Сангвин. Александр Олегович Ачеев

Но только знай одно: агентство, которое перейдёт под управление такого человека, как ты, потерпит крах. Будь в этом уверен.

      – Если это агентство избавится от предателей, вроде Моретти и того, кто его защищает, то крах ему не страшен.

      – Том, бросай глупить. Я прекрасно знаю, что это ты его сдал. Всё, что произошло в тот вечер, уже известно не только мне.

      – Их всех постигнет та же участь, что и тебя… И Хана. Этого урода я лично пришью и докажу, что лучший – я.

      – Томас…

      – Ты дурак, Конор. И всегда им был…

      После этих слов Драйвуд таки нажал на курок пистолета, выстрелив безоружному прямо в сердце…

      Для меня и самого загадка, как же он так просто дал себя убить. Конор не пытался бежать, не звал на помощь, даже не предупредил охрану о возможной угрозе, хотя всё прекрасно знал.

      Такие, как Томас почти всегда добиваются своего. Такие же бесчестные, циничные, «идущие по головам», если хотите. Подобные ему берут желаемое, но не всегда необходимое.

      Конец 1 части.

      Часть 2. 

      Прошло три дня после событий в Южном Сангвине. Тихим вечером 29 ноября, город вновь освещал собою и без того звёздное небо, и его каменные джунгли были своеобразным родимым пятном на теле нашей планеты.

      Главная улица города, кое название она и имела, рассекала собой огромную часть Центрального Сангвина, от грандиозных небоскрёбов до самых небольших квартирных домов. На окраинах центра нашего замечательного мегаполиса расположились и различные кафе-бары.

      Часу в одиннадцатом того самого вечера Алехандро Моретти сидел за стойкой одного из таких баров (под названием "Ромарио") и пребывал в немало депрессивном состоянии. Они уже должны были закрываться, к одиноко сидевшему Моретти подошёл работник заведения и вежливо обратился…

      – Синьор, не хочу беспокоить, но наше заведение закрывается. Вынужден попросить вас его покинуть.

      – Почему так…? – пробормотал Хан, не сводя глаз с переливающегося стеклянного сосуда.

      – Что, простите?

      – К чему эта вежливость? Я что, не знаю о вашем воспитании, Ромарио?

      – Хм… Человеку порой нужно быть не только воспитанным, но и осторожным. Многое чаще зависит от собеседника.

      – Эх! – выдал Хан, опрокинув оставшийся виски. – а… Стоп, сейчас же только половина одиннадцатого. Вы закрываетесь на два часа рань… ик! … ше?

      – Видите ли, синьор, сейчас здесь должна пройти важная встреча. Не буду говорить, у кого и с кем, так как, увы, не могу. Так что, вы сами уйдёте? – заключил Ромарио, слегка разогревши свой тембр.

      – Ну вот, язык я вам развязал, другое дело. Ладно… Спасибо. До скорого, всего доброго.

      – Приходите ещё. Всего доброго, синьор.

      Моретти лишь взял в руки свою кожаную куртку и вышел из бара, сам во всём чёрном, в рубахе с рукавами по локоть да брюками. Он не пил много, а в городе тем вечером было достаточно тепло.