Парк доисторической эры. kotskazochnik.ru

насекомых вампиров эпохи Палеозоя, Мезозоя и Кайнозоя, а также растения-хищников этих эр, то он был твёрдо уверен в том, что и в наших широтах в вечной мерзлоте Северного Урала и Сибири ему удастся отыскать то же самое… И сейчас я вижу, что он прав! – не сводя взгляда с черепа звероящера, благоговейно сказал Артём, перебив Тимофея.

      С ложа поднялась Женя и, достав из кармана брюк сотовый телефон, сфотографировала череп несколько раз. Её примеру последовали остальные.

      – Жаль, что с нами нет ноутбука, чтобы свериться, какому ящеру принадлежит он, – с сожалением выдохнула она.

      – Да, – поддакнул ей Алексей, – всё осталось в минивене.

      – Но ничего, по возвращении домой я фотографии покажу палеонтологам… – убрала Женя телефон.

      – А, может быть, Тимофей Егорыч, ты нам его отдашь, чтобы мы показали его учёным? – вкрадчиво спросил вогула Стас.

      – Да, – поддержал друга Артём. – А то повесил его людей пугать. Какая от этого польза?

      – Он защищает жилище от демиургов.

      – От кого? – переспросил Стас.

      – Это мифические злые существа из народных легенд северных народов, – за Тимофея пояснил Артём и с иронией усмехнулся. – И много, Тимофей Егорыч, этот череп отогнал демиургов от жилища?

      – А вот твой отец и брат не были такими насмешливыми, – с укором посмотрел на него хозяин яранги и, взявшись за рыбу, молча, начал её чистить.

      Воцарилась неловкая пауза. Артёму стало стыдно за себя. Девушки поспешили на помощь Тимофею, чтобы сгладить наступившую неудобную для всех ситуацию.

      – Твой отец, Артём, вообще был человеком удивительным, – смягчился Тимофей, видя, как девушки ловко разделывают тайменя. – Он, чтобы облегчить человеку понимание, – я имею в виду человека, который беседовал с ним, – сначала неторопливо изучал его, а потом, как он выражался, переключался на его диапазон. Мог самые труднодостижимые вещи легко объяснить с помощью метафор, рассказов, саг, легенд, эпосов… А уж сколько языков он знал! У-у! – закатив глаза, заулыбался он.

      – Да, этого у него не отнять, – тоже заулыбался в ответ Артём.

      – Лет приблизительно около двадцати назад после того, как твой отец побывал в Антарктиде и сделал свои открытия, он начал исследовать платообразные долины за хребтами Пай-Хой и Пай-Эр и, изучая их, он все свои исследования записал на разных языках северных народов Урала, Сибири и Дальнего Востока, у которых в традиционных сказаниях была история о чудовище-демиурге, имевшем страшный голос, наводивший на всех ужас и сводящий с ума. И с той же лёгкостью, что он объяснял людям сложные и непостижимые вещи, он так же легко зашифровывал свои исследования, включив в них метафоры на латыни.

      – Так-так-так, Тимофей Егорыч, – загорелись глаза у Артёма.

      – Да, именно так, – не понял Тимофей истинного его интереса к его рассказу. – Он мне рассказывает – всё понятно, я начинаю читать – так ничего не понимаю, даже, когда на моём родном языке написано… Спрашиваю его: зачем вы, Юрий Алексеевич, так делаете? –