По ту сторону Нила. Николь Фосселер

леди Норбери. Боюсь, не влезу в воскресенье в новое платье.

      Ада проглотила последний кусочек со своей тарелки.

      – А что у нас намечается на воскресенье?

      – Хейнсворты пригласили в Гивонс Гров. – Грейс сделала глоток из стакана. – Ничего особенного, только друзья и соседи.

      – А мне можно, мама?

      На Аду воззрились три пары удивленных глаз.

      – Но ты же раньше никогда не ездила! – воскликнула Бекки.

      У нее был высокий, вкрадчивый голос, нежный, как сахарное суфле.

      – А теперь вот мне захотелось! – неожиданно резко парировала Ада.

      Руки Грейс обвились вокруг ее талии, так что у Ады приятно защекотало в желудке. Вероятно, месяцы пребывания за границей не прошли даром и чудо, которого все они так долго ждали, наконец произошло. Неужели Ада перестала чураться людей и привычка держаться за мамину юбку навсегда осталась в прошлом?

      – Разумеется, – ответила Констанс Норбери. – Лорд и леди Грэнтэм будут в восторге.

      Она с нежностью взглянула на младшую дочь и взялась за чайник.

      Ада отложила вилку и нож, сняла с коленей салфетку и откинулась на спинку стула. Этого-то момента и ждал Гладди! Из щенка, крещенного когда-то горстью воды из речушки Кранлей в честь премьер-министра Гладстона, вырос почтенный сеттер, тут же положивший на колени Ады свою слюнявую морду в белых разводах.

      С самого дня приезда Гладди не оставлял ее ни на минуту. Не успела Ада выйти из повозки, как он устремился к ней, а потом прыгал и бегал вокруг, радостно взвизгивая, только гравий летел в разные стороны. Другое дело Табби, серая кошка тигрового окраса. Она так и осталась лежать под кустом рододендрона, подложив под белую грудку передние лапы, и не удостоила хозяйку ни единым взглядом, по-видимому, в наказание за долгое отсутствие.

      – А как поживают Лен и Сис?

      Ада чесала Гладди за ушами, с удовольствием наблюдая, как пес блаженствует, прикрыв глаза.

      – Как всегда, хорошо, – ответила Грейс. – Лен все так же разбивает девичьи сердца, а Сис топчет кавалеров ногами.

      По тону ее голоса чувствовалось, как она расположена к ним обоим.

      Ада рассмеялась.

      – Вот только Томми ты вряд ли узнаешь, – заметила Констанс Норбери, накладывая в чашку сахар. – Он превратился в крепкого парня.

      – О да! – подхватила Грейс. – Маленький джентльмен! Лен очень гордится младшим братом.

      То, как доверительно переглядывались Грейс и мать, как единодушно они высказывались, уязвило Аду. Ей казалось, что обе они смотрят на нее, как на ребенка. Грейс была не только старшей из сестер, но и копией матери. Ее скорей можно было принять за сестру леди Норбери, так напоминала она мать и мимикой, и жестами, и тонким овалом лица, и изящной линией шеи, и высокой, стройной фигурой, и волосами цвета спелой ржи.

      Аду охватил страх. Она боялась, что ее новое «я», с таким трудом приобретенное за долгие месяцы путешествия,