Легенда о водяном коне. Часть I. Тот, кто приходил ночью. Петр Богдан

было не до него. Едва выяснилось, что все подозрения насчет меня сняты и я могу быть свободным, я уехал из деревни вместе с родителями.

      Да, блат – великая вещь. Но каково было бы на моем месте простому парню, у которого блата нет? Об этом просто не хотелось думать.

      Но люди приняли одно за другое. Они увидели последнее – мелочь, но не увидели главного – нелепости и абсурдности обвинений, рассыпавшихся именно по этой причине. Для многих из них я был «сынок», покрытый богатыми родителями. Ведь должен же быть убийца, а раз его нет, значит, его «покрыли». Главное для таких – иметь объект ненависти. Им было ясно, кто убийца. Этим людям всегда все ясно. Среди последних был и Васька Дерюгин.

      х

      Я решился приехать в деревню только в самом конце августа. В городе я знал, что следствие в полном недоумении, и хотел здесь разузнать об этом поподробнее у нашего знакомого следователя, но опоздал: он уехал за день до моего прибытия.

      Тетя Лида и дядя Ваня были встревожены моим приездом – они боялись скандалов и неприятностей, но я успокоил их, сказав, что пробуду всего дня три – у меня кончались каникулы. Я решил особенно не высовываться и не мелькать на улицах, чтобы не раздражать людей.

      К моему удивлению, Павловы спокойно отнеслись ко мне. Старик Павлов притащился вечером с бутылкой водки, извинился за себя в тот день и предложил помянуть покойную. Отказаться было бы грешно, и я до ночи просидел с ним, слушая его сбивчивый рассказ.

      Светлану похоронили только через неделю – ждали, что найдут голову и ногу. Дальше тянуть было нельзя – тело начинало разлагаться. Так и закопали ее – без головы и ноги. Ни ногу, ни голову не нашли до сих пор. Даже никаких их остатков. В некоторых местах Виктор Николаевич не выдерживал и плакал.

      – Ну зачем нужны эти следователи, которые ничего не могут найти? – спрашивал он, всхлипывая и ударяя кулаком по столу. – Ведь никаких следов, нет преступника – и все. Ты не обижайся на меня, – повторял он, теребя меня за руку. – Это я тогда сгоряча. Я знаю, что ты не мог убить… Свету – ведь… ведь… она была такой хорошей. Вот и следователи, и прокурор, и адвокат говорят – против тебя нет никаких улик! Случайное совпадение! – он поднимал вверх палец. – Во как! Во как оно бывает!.. Судьба!.. А то бы и тебя сгоряча убили!

      Из рассказа его я узнал, что следствие не продвинулось ни на шаг со дня моего отъезда. На дело уже махнули рукой, как на совершенно безнадежное. Мне не стоило труда упросить старика разрешить побродить по его саду.