Месть и прощение. Фантастический роман. Галина Алексеевна Беломестнова

словно взгрустнула об уходящем лете и нарядилась во все яркое. Солнечно сияли желтые кроны дубов и бархатного дерева, над ними гордо поднимались темно-зеленые пушистые вершины могучих кедров, в подлесках рдели кусты боярышника, калины и красного клена. По утрам на траве, на растянутых между ветвями паутинках сверкали капли тумана. На стоянках Нэлика часто уходила из лагеря и лакомилась то ярко-красными, прозрачными ягодами шиповника, то отыскивала в чаще упругие, сочные кисти винограда.

      Дуонг вначале пытался расспросить ее, почему она так изменилась после посещения храма, но она, ссылаясь на усталость, отмалчивалась. Понимая, что правдивого ответа не добьется, он оставил ее в покое. По вечерам, после ужина, уставшая от бесконечной скачки Нэлика ложилась на расстеленное одеяло. Завернувшись в плащ, она исподтишка наблюдала за хмурым князем, одиноко сидевшим у костра.

      «Не удалось избавиться от меня, теперь злится. Был такой добрый, заботливый, восхищался моей красотой, я даже поверила, что настоящие мужчины есть среди смертных, и так ошиблась!» – разглядывая задумчивого спутника, с обидой думала она.

      Во сне к ней приходили кошмары. Снилось то крылатое чудовище, которое впивалось в нее когтями, пытаясь сожрать, то страшная морда паучихи Атакаи. Просыпалась от своего дикого крика. Дуонг всегда оказывался рядом. Сонная, она прижималась к нему и снова впадала в дрему, слушая его тихий, успокаивающий голос.

      На третий день вдали показалась усыпанная большими валунами вершина горы Пидан. Не доезжая до священного места, решили переночевать, а утром оставить лошадей пастись на поляне и идти к горе пешком.

                                                     * * *

      Они шли мимо сложенной из огромных блоков каменной стены. Дуонг в черных одеждах жреца нес в руках жертвенного петуха, которого вез из столицы. Следом шла Нэлика с сумкой на плече, в шароварах и теплой тунике с длинными рукавами. Возле ворот, привалившись к огромному, высеченному в форме человеческого лица камню, стоял одетый в кожаные штаны, сапоги и меховую безрукавку страж. Дуонг протянул ему грамоту-пропуск. Охранник взял пергамент, поднес к каменному истукану. Маори молчал, позволяя пропустить пришельцев.

      Прежде чем ступить на тропу паломников, путники подошли к «купели крови». С правой стороны стены в каменную чашу около ярда в диаметре и глубиной фута два впадал маленький ручеек. Дуонг положил на бортик забившуюся в его руках птицу, отсек кинжалом голову, пуская кровь в воду. Магический кристалл на вершине горы на секунду налился малиновым светом – первая жертва была принята. Охранник, молча наблюдавший за ритуалом, посторонился, пропуская их на тропу.

      Высокая стена, сложенная из огромных каменных блоков, уходила к самой вершине. Вдоль нее на равном расстоянии друг от друга стояло двадцать семь маори. Лики каменных истуканов пустыми глазами взирали на путников, пропуская мимо. Возле каждого из них, греясь на солнышке, дремал страж,