Записки прабабушки. Варвара Герн

проглянула ревность, что три кавалера помчались за К <орсак>. Я и Надя не в счет, обе неопасны.

      Вернулись мы домой числа 4го и братья на Крещенье уехали. В 20х числах Января мы поехали с мамой к Маше, там только и разговору у Ан. Ад. о П.А., который должен был приехать на именины Маши, но его приезд для меня был безразличен. 26го приехали все Пиотровские и с ними бабушка Куку, приехал Саша с моим доктором и приехал П.А., была Лиза с отцем и поп с попадьей, еще Маша Покровская, с которой я уже много лет не видалась, но с удовольствием встретилась. Вера и П.А. опять вдвоем; оба такие розовые, что бабушка их прозвала «Крымские яблочки!» Вера знала конечно, но П.А. и не подозревал, за обедом они сидят рядом и бабушка предложила тост: «За Крымские яблочки!» Вера покраснела до ушей, а мой доктор, ничего не понимая, предложил тост: «За удешевление крымских яблочков!» Вера, моя бедная Вера еще красней стала! Весело мы отпраздновали именины и на следующий день все поехали к П. и с нами П. О. Верочка ехала с П.А. и Машей, как сейчас вижу П.А., сидящего против них, шинель на распашку, таким франтом. Этот отъезд от Маши я нарисовала карикатуру, где очень типичен был доктор в старой шубе моего отца, крытой голубым сукном, эту карикатуру долго берегла Н <астасья> Я <ковлевна>, ее возили по всем знакомым и одна из тетушек Н <астасьи> Я <ковлевны>, очень умная старушка, религиозная, насмотревшись на нее, не могла стоять обедню, ее поразил на карикатуре П.А., «все, говорила, стоит перед глазами этот наглец!»

      Мы с неделю прогостили у П <иотровских>. Конечно П. О. на другой же день уехал. Самого П <иотровского> не было дома. Маша пробыв дня 2 уехала. Каждый день П.А. приезжал ровно в 12 часов и оставался до 12 ночи, сидел в гостиной с Верой вдвоем, Н <астасья> Я <ковлевна> не пускает нас с Настей и мы околачиваемся по корридору, в зале, Надя где-то скрывалась, первое время своего пребывания у П <иотровских> она вечно удалялась, умела разговаривать только с горничными; П.А. любил играть в карты, и вот для него устраивали карты, садились Н <астасья> Я <ковлевна>, О <льга> И <вановна> и Вера, мама примощалась на диване с чулком, а я и Настя изнывали от скуки, сидим бывало на другом диване (их в гостиной было три) болтаем, злимся, вот однажды Настя додумалась от досады привязать П.А. колокольчик на заднюю пуговицу сюртука, задумано, сделано, ползем по полу и прицепляем колокольчик, никто не видит только мама, ей смешно, она говорит одно слово «Дуры!»

      Сидим и ждем, когда играющие станут менять места, – меняют, и колокольчик динь-динь, мы покатились со смеху, П.А. с злостью срывает колокольчик, бабушка укоризненно качает головой, Н <астасья> Я <ковлевна> улыбается, Вера недовольна. Раз он приехал в новой черной паре и в белоснежной рубашке и Н <астасья> Я <ковлевна> с бабушкой решили, что вот именно сегодня он сделает предложение, в этот день карт не устраивали и Н <астасья> Я <ковлевна> прямо нас удерживала, «не мешайте», говорила.

      День тянулся без конца, старушки