В поисках Шамбалы. Валерий Иосифович Василевский

тяжелее, чем в праздник лопата.

      И обруча твёрже ремень автомата.

      – Он вдруг замолчал. Артём непонимающе взглянул на него, продолжай, мол. Но Соловьёв уже поднимался, оказывается в комнату тихонько, чтобы не мешать, вошел Леонид Мончинский.

      – Извините, что помешал. Что это ты пел, Аркаша? – Тот немного смутился. Он знал, что Мончинский сам пишет стихи, рассказы. —Да это так, старые стишата.

      – Твои? Что же ты мне не показывал? Ещё и музыку сочиняешь. – Закончи, пожалуйста, я очень хочу послушать.

      Аркадий снова не стал ломаться.

      – Во рту пересохло, в глазах потемнело,

      Но солнцу до этого вовсе нет дела…

      Дорога, дорога, дорога, дорога,

      А сбоку – кому-то родные пороги.

      И чья-то пшеница под ветром не гнётся.

      Мой дядя отсюда домой не вернётся.

      Над Неманом старым давно уже встал он

      На бронзовый вечный свой пьедестал…

      Тут певец закашлялся, отложил гитару.

      – Простите, больше не могу.

      – Ну, тогда почитай стихи!

      – Я никогда этого не делал и никому свои вирши не показывал, – возразил Аркадий.

      – Но ведь когда-то надо решиться. А вдруг доставишь людям удовольствие? Попробуй! Не трусь, – добавил Леонид.

      Последняя реплика и сыграла свою роль. Показаться трусом? Этого здесь не мог позволить себе ни один человек. Соловьёв достал потрёпанный блокнот, слегка взмахнул им.

      – Вот об этом моём старом товарище есть у меня стихи. – И начал.

      – Ах, эти старые блокноты-

      Судьбы опавшие листы.

      За каждой строчкой – трепет ноты

      Несостоявшейся мечты.

      Чуть клавиши рукой тревожной

      Коснёшься ненароком, вдруг —

      Ласкают пальцы осторожно

      Проекты юношеских мук.

      Они полны надежд весенних,

      Неясных снов, тревожных дум,

      Когда душой владел Есенин,

      А Богом был не рубль, а ум.

      Но повзрослевшими глазами,

      Послав прощальный им привет,

      Бежишь, не выдержав экзамен,

      Трусливо отложив билет.

      Созревший разум откровенно

      Съедает тайны прошлых лет.

      Не стало тайны сокровенной,

      Была загадка – больше нет.

      Артём, слушая, недоумевал: почему этот талантливый парень варится в собственном соку, почему не оттачивает своё мастерство в кругу себе подобных? И концовка стихотворения: экзамен не выдержан. Интересно какой?

      – Да-а-а, рублик одолевает натуру человеческую, – перебил его мысли Леонид. – Но ведь не один же экзамен в жизни человека! Вот сейчас ты на отлично сдал его самому себе, переступил через свою закрытость, стеснительность, неуверенность. Назови как хочешь. Стихи-то хорошие! Выпусти их из заточения. Я помогу тебе, чем смогу. А для начала приходи ко мне, я дам тебе почитать книгу Валентина Катаева «Трава забвения», вышла в позапрошлом году, так что ты едва ли смог её увидеть, Аркадий.

      – Да уж, –