Сводки с семейного фронта. Наталья Владимировна Ожерельева

усыпить своего ребенка, как за стеклянной перегородкой бокса, словно нарочно, во весь голос начинал плакать другой младенец, там загорался свет, и тот ребенок, которого только что с огромным трудом усыпили, тут же вздрагивал от шума и света, просыпался и тоже подключался к общему плачу. И так без конца, всю ночь – один уснет, другой заревет, будя всех. Мне казалось, что я попала в ад, наполненный маленькими детьми. Ни врача, ни медсестру ни одной маме ночью найти не удалось, хотя мы все по очереди отправлялись на их поиски, бестолково блуждая в длиннющих лабиринтах больничных коридоров.

      Утром заявилась врач, ухоженная рыжая женщина лет тридцати пяти. Покрутив Димку из стороны в сторону, она заявила:

      – Ребенок совершенно здоров! Не понимаю, зачем вас сюда привезли, вполне можете отправляться домой. А что температура держится – так все дети болеют, что ж вы хотели, мамочка!

      Нас отправили домой. Но к вечеру снова пришлось вызывать «Скорую», сыну становилось все хуже, он начинал задыхаться, часто кашлял. Когда врачи со «Скорой» предложили госпитализацию, в седьмую больницу я ехать отказалась. Что там делать, если лечения никакого не назначают и говорят, что ребенок здоров? Врачи посовещались, и предложили взамен шестую больницу, которая находилась рядом с нашим домом.

      В шестой детской, несмотря на ночное время суток, сыну тут же сделали рентген легких, взяли кровь на анализ, поставили укол. От всей врачебной суеты мне стало немного легче. Хоть какие-то действия! Дежурный врач, с вкусной фамилией Борщ, просмотрев снимки, сообщил, что у нас правостороннее воспаление легких и запущенный бронхит. А в седьмой больнице это называется «ваш ребенок совершенно здоров»!

      И, слава Богу, здесь были обычные маленькие палаты, разделенные непрозрачными кирпичными стенами! Я и не подозревала, какое это счастье, когда у тебя есть стена!

      В шестой больнице мы провели две недели. Муж и мои родители навещали нас каждый день, закармливали меня фруктами, часто приезжала свекровь. Медперсонал аккуратно делал все, что положено, старались, как могли, но все равно, в первые дни нам было очень нелегко. Потом, постепенно начинали действовать назначенные лекарства, и сын потихоньку пошел на поправку.

      Меня по-прежнему мучило чувство вины за мое безрассудное, эгоистическое желание иметь ребенка, и я ничего не могла с этим поделать. Я прекрасно понимала, что ребенкины болячки только начинаются, что дальше может быть еще хуже, что существуют еще миллионы всяких кошмарных заболеваний, и что в самом безобидном из тех, что достанутся моему сыну, виновата буду только я одна. Я ответственна за его появление на свет, значит, я заранее виновата во всех его будущих страданиях. Конечно, бывает в жизни и счастье, но много ли на свете счастливых людей? Горя и страданий в мире все равно неизмеримо больше, и нет оснований считать, что они благополучно минуют моего сына. Мало кто может сказать родителям «спасибо» за то, что родили, не спросив его на то согласия.

      За то время, что мы провели в больнице, между родителями и мужем, благодаря совместным переживаниям