Охота на Тени. Екатерина Урузбиева

горячо молился, чтобы Отец Небесный ниспослал на тварей свою кару. Но ничего не происходило. Наверное, послушник что-то делал не так. Временами на него накатывала дикая злость. На всех: на себя, на тварей, даже на Отца Небесного. Почему вообще чудовища смогли войти в храм?! Почему их не испепелило праведным огнем, едва они сунулись в святое место?

      Временами Брана охватывало такое дикое отчаяние от безысходности, что он готов был выйти из круга на растерзание чудовищам. Покончить со всем раз и навсегда. Но всякий раз что-то останавливало его. Быть может, страх смерти. Или последний завет, который оставил ему пресвитер Никониил: не покидать круг, чтобы ни случилось. Пресвитер Никониил…

      Время текло, и силы – физические и душевные – покидали Брана. Он с трудом соображал. Он уже не слышал жутких рычаний и завываний, скрежета когтей. Дикие оскаленные морды тварей, не знавших усталости, со все возрастающей яростью пытавшихся добраться до него, слились в одну череду ужасных картин перед глазами.

      И в этот момент Бран увидел свет. Первые лучики восходящего солнца проникли в храм через разбитые окна. Крупицы пыли кружились в прорезавших полумрак лучах света. И это было прекрасно. На краю затуманенного от кошмаров ночи сознания Брана мелькнула мысль, что это конец. Как будто Отец Небесный протягивал ему руку, обещая избавить от ужасов и страданий. И это было прекрасно.

      По рядам чудовищ тоже прошло волнение. Они оскалились на рассветные лучи, но попыток добраться до мальчика не бросили. Солнце было не так приятно им, как ночная тьма, но, видимо, не губительно.

      И тут на пороге храма появилась она. Невысокая тоненькая девушка в простой походной одежде и длинном коричневом плаще с капюшоном. Солнечные лучи били ей в спину, и казалось, что она сама состоит из света. Ангел, подумал Бран. Ангел явился с небес, чтобы покарать слуг Нечистого.

      Девушка подняла над головой правую руку, в которой, как крест, держала за лезвие короткий кинжал. Клинок ослепительно засиял в солнечных лучах, камень, украшавший перекрестье, полыхнул багрянцем. Девушка сделала шаг вперед и…

      – Ах вы, твари! Ну сейчас за все ответите! Убирайтесь туда, откуда выползли!

      Ее голос был полон праведного гнева, но это был совершенно обычный человеческий голос молодой девушки. Бран опешил. Это не ангел?

      Чудовища тоже бросили бесплодные попытки одолеть невидимую защиту круга и обернулись к девушке. Бран услышал их довольное кровожадное рычание. Что задумала эта девушка? Ей нужно бежать! Твари разорвут ее так же, как сделали это с пресвитером Никониилом.

      Однако вместо того, чтобы бежать, девушка храбро выставила перед собой свой кинжал-крест и выкрикнула:

      – Прочь, слуга Нечистого! – Ее голос вдруг изменился, возвысился, заполнил собой все пространство, как будто еще сотни голосов вторили ей.

      Камень в перекрестье кинжала засиял собственным светом и выпустил луч, пронзивший ближайшее к девушке чудовище. Тварь с головой кабана завертелась на месте, пожираемая огнем,