Охота на Тени. Екатерина Урузбиева

лезь.

      Бран кивнул, хотя ему была не вполне понятна необходимость такой скрытности.

      Зал уже гудел от десятков переговаривающихся голосов. Собрание должно было вот-вот начаться. Наконец кто-то один громко попросил тишины, и голоса стихли.

      – Мужики! До всех вас уже дошли страшные слухи о том, что приключилось в Корневке позапрошлой ночью.

      Бран перестал жевать и навострил уши. Прозвучало название его деревни. Откуда здесь может быть что-то известно? Ведь он пока первый и единственный после случившегося покинул родное место.

      – Сейчас нам обо всем расскажет единственный, кто выжил во всей деревне.

      Бран выронил ложку. То есть как единственный выживший?! Все было как раз наоборот! Выжили все, кроме пресвитера Никониила и Дрона-рыбака. Лигия грозно шикнула на него, чтобы не шумел, но послушник не обратил на это внимания. Он весь обратился в слух.

      Несколько секунд ничего не было слышно. Видимо, в центр комнаты выходил тот самый выживший. Затем раздался голос, полный напыщенности и ненатурального горя:

      – Вот я стою перед вами, пастор без паствы, монах без прихода, единственный выживший свидетель страшных событий. Я видел смерть, кровь и боль. И я выжил. Отец Небесный сохранил мне жизнь, чтобы я мог пойти по землям Его и разнести весть пастве Его. Чтобы я мог рассказать вам истину.

      Бран не верил собственным ушам. Это был дьякон Швабриил. Послушник поднял взгляд на Лигию, но она порывисто приложила палец к губам, призывая к тишине. Она сама слушала с напряженным вниманием, и в ее глазах так же, как у Брана, читалось возмущение. Однако в отличие от мальчика она не была так сильно удивлена.

      Дьякон Швабриил тем временем рассказывал слушавшей его с огромным вниманием публике, как ужасные твари налетели на деревню ночью. Как они жгли дома и терзали людей, как сам дьякон, конечно же, храбро пытался спасти всех. Затем Швабриил поведал душераздирающую историю о том, как героически погиб пресвитер Никониил при защите храма. И как юный послушник Бран, которого дьякон любил как сына, скончался от ран у него на руках.

      – И вот когда я остался один, – надрывно вещал дьякон, – я вышел из храма весь в крови – своей и чужой. Жуткие чудовища, слуги Нечистого окружали меня. Они рычали, скрежетали зубами, жаждали разорвать меня, но что-то останавливало их. И тогда я увидел ее, виновницу всего. Всех смертей и горя. Ту, что вела тварей. Ту, кого они слушались, как самого Нечистого.

      Дьякон Швабриил сделал эффектную театральную паузу.

      – Кого? Кто это был? – В толпе раздались возбужденные выкрики.

      – Это была… ведьма! Гестионар Овир! – громко провозгласил дьякон.

      Зала наполнилась шумом многих голосов. Ведьма! Ведьма!

      Затем, когда первое волнение немного улеглось, дьякон Швабриил продолжил:

      – Она была страшна и уродлива, как и ее подручные. Она подошла ко мне и велела приклонить колени и признать власть Нечистого.

      По залу опять прокатился ропот.

      – И тогда я сказал ей…

      Дальше Бран уже не мог слушать.