Царь Амореев. Фин-Рысаева

за вами. Во избежание кровопролития подчиниться и сдать всё ваше оружие.

      Глаза Золлы широко распахнулись на Абуда:

      – Но вы же обещали!

      – Я обещал не убивать. На этом всё. – Он продолжал стоять к ней близко и пристально смотреть в темно-синие глаза. – И играть мы будем по моим правилам, Золла. Я пришел к вам с миром и готов соблюсти его максимально.

      Золла возмущенно развернулась и перевела всё сказанное Зият-Сину, добавив от себя: «Прошу вас, повинуйтесь им, лугаль Зият-Син, это ради вашей безопасности, я обещаю вам, что всё наладится».

      – Не надо жертвовать собой, жрица! – успел ответить старший сын Зият-Сина Ризад и получил возмущенный толчок от своего отца. Лугаль Южного Аморея готов был убить отпрыска. «Ты почему кричишь вперед меня, щенок!» – прошипел он ему в лицо. Зият-Син сегодня как никогда рисковал не только своими сыновьями, но и судьбой всего Южного Аморея, ибо все законные отпрыски лугаля находятся здесь, в этом зале.

      – Мы согласны. Ведите нас, – произнес он в ответ охраннику Абуда и проследовал за ними вниз, в подземелье дворца, где находились решетчатые помещения.

      Золла снова обернулась к Абуду, который с обожанием смотрел на её волосы, нос, губы, как будто уже являлся её мужем. Милат и Фатит успокаивали Голез и увели всех остальных женщин в женскую часть дворца. Рим-Син восседал во главе стола и пригласил остальных свидетелей сие представления, то есть тархов Белого Аморея и гостей, снова сесть на свои места, как будто ничего странного не происходило, обычный вечер.

      – Следуйте за мной, пожалуйста, – Золла развернулась и пошла прочь от него, она посмотрела на своих старших братьев, и они вместе с Абудом пошли за ней в тайную комнату. Они вошли в диванный зал, поднялись по лестнице к диванам, обошли их и за статуей Нинель и Энлиля вошли в незаметную дверь в стене, попадая в комнату, обитую красным бархатом. Вдоль всей стены по периметру комнаты располагался один сплошной бесконечный диван. Вслед за Абудом вошел Рим-Син, который словно вырос из стены. Абуд огляделся и повернулся к лугалю и его детям. За его спиной, как призраки, появились его четверо братьев-охранников, которые вошли в тайную красную комнату с разных входов, о которых, судя по удивленным лицам Рим-Сина и его сыновей, не было известно даже самим хозяевам. Золла не без удивления глянула на этот фокус чужеземцев. Видимо, паранойя и шизофрения у вавилонян в моде.

      – Я не могу поверить, вы всерьез опасаетесь нападения от нас? – Золла закатила глаза.

      – Согласен, перебор, но привычка иногда это проклятие. – Глаза Абуда говорили об обратном, он совершенно не раскаивался в содеянном и бессовестно доволен был своими братьями, и Золле это было прекрасно известно. Она с осуждением оглядела вех пятерых и предложила всем присесть.

      – Как я уже говорила, насколько правдива молва о вас, вы и сами уже давно не самый желанный гость в своем родном Вавилоне, а слухи о вашей связи с чёрными людьми не делают вам чести среди дружественных государств