Дикое золото. Александр Бушков

рядом на узкую доску в чешуйках облупившейся зеленой краски, помолчал, сообщил:

      – Попетлял немного, пока не убедился, что отвязались. А Сеню вы, я так понимаю, за кем-то из них отправили?

      – Ага, – сказал Лямпе. – Пусть посмотрит… Хваткие ребятушки, а, Пантелей?

      – И не говорите, Леонид Карлович. Тут и не пахнет этим самым, как его…

      – Дилетантизмом, – подсказал Лямпе.

      – Вот-вот. Тут им и не пахнет. Толково топотали… Они, я так понимаю, заранее были выставлены…

      – Вот именно, – сказал Лямпе. – Один был поставлен у трактира, второй засунут меж зевак у котлована… Ладно, черт с ними, Пантелей, все равно мы сейчас не можем знать, почему они там стояли и почему были за тобой пущены… Что Штычков?

      – А нет Штычкова, – сказал Пантелей, уставясь в пол беседки. – Как мне объяснили, еще восемь дней назад не пришел поутру в мастерскую. И назавтра не пришел. И не пришел вовсе. Посылали к нему в меблирашки мальчишку, тот сказал, что дверь заперта и никто не откликается. А пока мне это растолковывали, второй мастер, в розовой рубахе, в жилетке, как-то очень уж юрко высклизнул из мастерской…

      – Ну да, на крыльцо, – сказал Лямпе. – И, как я понимаю, подал знак тем двум, что есть работенка… Пантелей, тебе не кажется, что ситуация усугубляется? Штычков ведь мог и запить, как всякий мастеровой русский человек, что для запоя восемь дней? Да тьфу, плюнуть и растереть… Это мы с тобой знаем, что запить он никак не мог, а им-то откуда ведать? Но почему-то у мастерской «хвосты» поставлены, наверняка не сегодня, не в честь нашего прибытия, а гораздо раньше, и мастер проинструктирован, что следует немедленно дать знать, если кто-то начнет интересоваться Кузьмою Штычковым… А, Пантелей?

      – Плохо, – сказал Жарков медленно. – Плохо с ним что-то… Если отсчитать назад те восемь дней…

      Он не продолжал, видя, что Лямпе прекрасно его понял. Если отсчитать назад те восемь дней, выйдет, что Штычков не явился в мастерскую аккурат после той самой ночи, когда застрелился в «Старой России» Струмилин. А если Штычков исчез, то и Струмилин, очень может оказаться, не застрелился вовсе… Нет, рано что-то утверждать со всей определенностью. Рано. Фактов мало, одни домыслы…

      – А где сам Коновалов? Его степенство хозяин?

      – Оне-с в отъезде, – усмехнулся Пантелей. – Так мне сказано. С неделю уж.

      – Еще интереснее…

      – Это точно… Что будем делать, Леонид Карлович?

      – Пойдем в меблирашки, – немного подумав, решительно сказал Лямпе. – Посмотрим, как там дела обстоят…

      – А если нарвемся на полицию? Или кого другого? Нет, я не спорю, вам с горы виднее…

      – Риск, безусловно, есть, – признал Лямпе. – Но что прикажешь делать? Струмилин мертв, Штычков исчез. Какие еще у нас ниточки? И где они вообще? Тот мордастый, за которым пошел Сеня? А если он Сеню приведет на самую обычную явку, где неделями не происходит ничего интересного? Нет у нас, Пантелей, ни времени, ни возможности прохлаждаться.

      – Я