Реальная история гвардии старшего сержанта. Владимир Степанович Черняк

именно это обвинение, о чём ему не сказали, и о чём он, конечно, сам никак не мог догадаться. Судя по всему, он услышал это обвинение только на заседании тройки…

      Интересно, что список репрессированных ОГПУ сильно отличался от списка рекомендованных к высылке и расстрелу сельсоветом, списка, который был послан в высшую инстанцию за три дня до ареста осуждённых. Становится очевидным, что расстрельный список готовился не сельсоветом, а ОГПУ, и у этого государственного политического органа были свои соображения, кто на селе потенциально может, в силу своего авторитета среди сельчан, повести их мимо решений, убийственных для крестьянских хозяйств. Таких авторитетов, по мнению ОГПУ, было на селе всего 7, а не 16, как считал журавский сельсовет, причём из этих 16-ти только трое фигурировали в числе тех роковых семи – это Илья Черняк, Николай Литошенко и Наум Соловьёв, как самые богатые на селе. Из других четверых Кирейчук Адриан по состоянию хозяйства не дотягивал даже до середняка, а трое других были служителями церкви – священник Богданов Василий Сергеевич, церковный староста Черненко Петр Лаврентьевич и его отец, бывший церковный староста Черненко Лаврентий Петрович, которому в ту пору было 78 лет! Здесь бросается в глаза такая важная вещь – считай, почти половина расстрелянных были служителями православной церкви, что, наряду с совсем небогатым Адрианом Кирейчуком, которого никак не назовёшь «эксплуататором», свидетельствует о том, что репрессии ОГПУ были направлены не против «эксплуататоров», как таковых, а против лиц явно или потенциально недовольных политикой власти на селе.

      Примечательно, что рекомендация сельсовета органам ОГПУ подвергнуть репрессиям главу местных баптистов Болваненко Макара Павловича осталась без внимания. По-видимому, власть предержащие считали баптистов временно своими попутчиками в борьбе с главным своим идеологическим врагом – православной церковью, как одной из основ российской государственности. С другой стороны, члены сельсовета показали свою приверженность православной вере, не включив ни одного служителя церкви в расстрельный список.

            Нельзя не заметить также, что большое различие в количестве осуждённых органами ОГПУ (7) и рекомендованных к осуждению членами сельского совета (16) говорит о ведущей роли зависти и сведению личных счётов при составлении репрессивного списка последними.

      О том, что следствие относительно этой несчастной семёрки, как отмечалось, закончившееся в день ареста, действительно проводилось, свидетельствует довольно обширное обвинительное заключение, в котором доказывается «обоснованность» и «законность» жёсткого постановления. Наиболее содержательная его часть выглядит так:

      Все обвиняемые увязались в тесную группировку. Группа собиралась тайно по вечерам в доме священника Богданова и у кулаков Черняка и Литошенко. Черняк вёл агитацию против женщин – Если вступите в колхоз, на вас будут ставить печати. Вся группировка вела агитацию по уничтожению сельскохозяйственных машин.