Четыре четверти круга. Часть I. Редакционное задание. Анна Сниткоева

вот… На праздниках начали.

      Посмотрел на них недоверчиво.

      – Ты что хочешь сказать, на этой байде, можно заработать?

      – Так вы прокатитесь, классно вообще-то… – осмелел Асыркин.

      – А то, я на тракторной шине в детстве не катался, и не знаю… – хмыкнул Глот, однако выудил один мешок, внутри которого была надутая камера. Пощупал осматривая. – Ну че, детство вспомнить, прокатиться, что ли?

      – Классно вообще-то… на тенте быстрее по снегу едет….

      Глот приподнял мешок, тряхнул, осмотрел, и со всего маху швырнул вниз. Тот, пролетев над трамплинами, шлепнулся на раскатанную гладь спуска, подпрыгнул несколько раз, и покатился вниз, крутясь, и подскакивая. И подоткнув пальто, под гогот и улюлюканье, Глот уселся в круг следующего мешка, выставив большие ноги в остроносых ботинках. Богдан с Костиком разбежались, и толкнули его.

      Дремлющие окрестности огласились воплем восторга, несущегося с горы человека. Глот, вцепившись в пузатый бок санок, мчался вниз на бешеной скорости, подпрыгивая, взлетая на трамплинах, подгоняемый веселым свистом, и криками с горы. Санки слетели вниз, и крутясь, выкатилась почти до середины озера.

      Вскоре за первым покатился второй, а за ним, и третий.

      Глот, довольный, запыхавшийся, поднимался по склону, постоянно оборачиваясь.

      – Бадя, как тебе? – проорал на всю округу.

      – Класс!!!!! – донеслось снизу, и вдогонку очередь непечатных слов, передавших всю степень восторга.

      Смеясь, поднялся на вершину, швырнул мешок к палатке.

      – Ну, чего, бойцы. Полет отличный, аж очко зажало! – он встал над мальчишками.

      Те поняв, что бить их, скорее всего, не будут, то же смотрели смелее.

      – Ежели, действительно, эта ваша придумка денег принесет, то и пускай будет. Решим так… Изображу из себя доброго дядю, поверю, что вы с местом лопухнулись. Байду всю эту оставляете, заплатите штраф за те разы, что тут куролесили, и будете отрабатывать за ворованные камеры, и брезент. Вот, Костик, будет приезжать, раз в день, будете бабло ему сдавать. Попытаетесь нае*ать – накормим вами местных окуней. И мамам вашим не скажем. Расклад понятен?

      – Так, а это… – Асыркин быстро переглянулся с товарищем, как прикидывая, а выгодно ли им обернется.

      Картамыш, до этого момента безучастно стоявший в сторонке, подставив плоское лицо под лучи холодного солнца, и даже не пожелавший прокатиться, приоткрыв узкий, монгольского разреза глаз, покосился на них.

      – Они еще думают… – усмехнулся, и вдруг шагнув к Асыркину, прихватил за ворот куртки, и со всего маха швырнул на снег, так, что тот отлетел метра на полтора в сторону, больно приземлившись на пятую точку. Второй парнишка аж присел, готовясь получить свою порцию тумаков.

      – Я это… тут это… – затараторил поспешно. – Тут только на выходных, да праздниках, народу много, а на буднях вообще никого нет…

      Глот посмотрел, как Картамыш месит поверженного остроносым ботинком.

      – Да, ладно, Картамыш, забьешь ведь