Возвращаюсь. Ксения Хижняк

моляще в глаза.

      Он улыбнулся, – видно этой встречи

      Он год за годом ждал, как первого листа.

      Он ни сказал ни слова, лишь подвинул ближе

      Меня и… дрожь слилась с потоком бурных вен.

      И рядом с ним я перестала слышать,

      Лишь улыбалась, белая, как мел.

      Мне было стыдно все, что он заметил.

      И страшно горько от былых времен.

      А ведь тогда во мне он не приметил

      Всю страсть, наивность, ярость, смех и боль.

      Я окунулась в сон-воспоминанье,

      И вместе с ним опять была слепа.

      Я знала – дальше разочарованье,

      Ведь жизни явь – не сладострастность сна.

      Я очутилась в жизни суматошной.

      И хорошо – со мной теперь другой.

      Его, я знаю, бросить невозможно,

      Он только мой… Единственный и мой…

      А этот страшный сон-воспоминанье

      Меня не тронет больше никогда.

      Я разобью молитвой поминальной

      Его портрет, его глаза, его слова.

      Я буду здесь. Он будет там.

      Себя ему я больше не отдам.

      * * *

      Темно. Воспоминанья задушили,

      Бегут по венам вдоль и поперек.

      давят страшной острой силой

      Туда, где бьется жизни ток.

      Стучит в висках, отдался в уши

      Их голос тихий, неживой…

      Зачем ты вынимаешь душу?

      Мрачишь ты разум? Ведь со мной

      Не пожелал совсем дружиться,

      И распрощался навсегда.

      А мне плевать – был друг и птица,

      Теперь ты падаль для меня.

      Я пьяный несу по ветру…

      Я пьяный несу по ветру

      Мысли, чувства, снабженные похотью.

      Взгляды, планы щемят давние,

      Круг забот сдавил. Душа рваная

      Бьется, ноет, как волк загнанный,

      Плачет, стонет и тонет в ягодах

      Лжи и фальши, и гнусной ревности.

      С ней теперь ничего не поделати…

      Я вчера жил, мечтал, все, как надобно,

      А сегодня я мыслью пагубной

      Все убил и внутри радостно,

      Что жизнь тогда была гадостной.

      Напоил меня рассвет кровушкой,

      Вплоть до самого моего донышка.

      Захлебнулся я светом солнечным

      И залил им все свое горюшко.

      Потонул в мечтаньях я вешенных,

      Усмирил свою страсть я грешную.

      Стал я весел и бодр. Пьяный я

      И любовь моя – покаянная.

      * * *

      Я хочу, чтоб это стало явью,

      Чтоб были позабыты все плохие времена.

      Чтоб было белое под черной призрачной вуалью,

      Чтоб резкостью была полна причудливая сладость сна.

      Я помню прошлое: оно уже не властно.

      Передо мной оно вдруг стерлось вмиг.

      Оно когда-то было полно, смело и бесстрастно,

      Ну, а теперь как бледный, мутный блик.

      И то, что есть сейчас – победы эти, -

      Они важны, конечно, спору нет.

      А то, что будет после на моей планете –

      Зависит только от меня. Таков секрет.

      Я