Не спи под инжировым деревом. Ширин Шафиева

никакие расчёты не помогают.

      – Ты с ума сошёл! – безапелляционно заявила она, вытаращив свои и без того слишком выпуклые глаза. – Такими вещами не шутят!

      – А какими вещами шутят? – рассеянно спросил я, пытаясь сосредоточиться на компьютере, которому срочно требовалась реанимация.

      – Странный, э-э-э, ты какой! – Базарная интонация её визгливого голоса привела меня в неожиданное бешенство, которого я от себя даже не ожидал. Почувствовав, как прилившая кровь обжигает изнутри моё лицо, я выдал:

      – Зато ты совсем не странная. Ты самая обыкновенная. Когда у твоих родителей пропадёт надежда на то, что на тебе кто-нибудь женится по любви, они выдадут тебя замуж за твоего двоюродного брата, и ты станешь домохозяйкой, бросишь работу, растолстеешь, и муж запретит тебе общаться с подругами и будет тебе изменять.

      Раньше я думал, что выражение «повисла звенящая тишина» – довольно-таки расплывчатое и не отображает реального положения вещей. Теперь я убедился, что в таких ситуациях тишина действительно повисает – на тоненькой ниточке, и любое неосторожное движение может уронить её. Стало так тихо, что я мог слышать внутри своего черепа мистический звук Нада, в простонародье известный как «звон в ушах».

      Я полюбовался реакцией девушек, которые находились в комнате. Если бы я сейчас разразился сумасшедшим хохотом, это бы, наверное, уже никак не повлияло на их мнение обо мне, но я всё же удержался, хотя и с трудом: сотрудницы моей сестры выглядели так, словно они пришли на концерт любимого исполнителя слащавых песенок про любовь, а он вдруг расстегнул штаны и оросил мочой их восторженные лица.

      – А теперь, с вашего позволения, я закончу то, зачем пришёл сюда, – пафосно изрёк я и невидящим взглядом уткнулся в монитор, такой большой, что за ним можно было укрываться, как за мантелетом. Больше ко мне никто не приставал с разговорами, очевидно, они решили, что я – опасный асоциальный тип, который до сих пор маскировался под приличного парня. Подозрительным показалось мне то, что и Зарифа тоже промолчала, и это могло означать одно: дома меня ждёт скандал, а уж если сестра призовёт на помощь тёмные силы (я имею в виду маму с её большим опытом в домашне-бытовых баталиях), то мне точно придётся тяжко.

      Джонни, которому я потом рассказал о своей выходке, очень смеялся. Мы сочиняли песню у меня дома (мать и сестра ещё не вернулись), точнее, под благовидным предлогом пили пиво и сплетничали.

      – Ты лишился поклонницы, поздравляю, – сказал Джонни. – Но ничего, на её место скоро придут другие.

      – Зачем? – испугался я.

      – Теперь ты мёртвая знаменитость. – Мой друг напомнил мне, что пора посетить страничку в Facebook и посмотреть, что там изменилось за ночь.

      Скорбь, переходящая в истерию, расцветала пышным цветом, и я надеялся, что цветочки однажды превратятся в плоды.

      Вышла обещанная Ниязи статья, точнее, конечно, не статья, а так, заметка – для большего я, естественно, был слишком мелкой пташкой. В заметке приводились красноречивые