Шипы роз. Юлия Александровна Столярова

таскать тяжести, носиться с ведрами воды, драить полы в храме. Надеялся, что скоро девчонка сдастся и перестанет меня терзать своими синими глазами, однако с каждым днем все становилось хуже. Я стал замечать, как из худощавого ребенка с серым безжизненным лицом, она преображается в нереально красивую женщину с натренированным телом и розовым здоровым личиком, которое красноречиво краснело при малейших моих прикосновениях к ней во время тренировок. Не сказать, что я случайно ее задевал или старался ударить посильнее, но увидеть ее смущение было бесценным и будоражащем.

      Настя быстро освоила борьбу в рукопашную, иной раз пользуясь моим замешательством, одерживала верх. Как можно находясь лицом напротив ее шикарной груди, не застопориться или не потерять контроль. С каждым днем я действительно стал понимать, что теряю не только контроль, но и голову. Перед глазами стоял ее образ, подкрепленный моим воображением и лишенный одежды. От таких игр моего воображения я стал злиться на нее еще больше. Изаэль смеялся надо мной и всячески подшучивал, прекрасно понимая, что между нами не все сладко. Возбужденный до предела и неудовлетворенный, ходил вокруг нее, словно хищник вокруг своей жертвы, и старался не выказывать своих чувств и причин своей злости.

      Каждое прикосновение к ней на тренировках летело искрами по моему телу, парализуя меня и возбуждая. Ее нежные и в то же время сильные руки, лишали меня всякого шанса на победу. Ощущая себя окончательно пропавшим, старался выплеснуть весь адреналин и тестостерон в магию земли, которой обладал. За месяц окружающие храм леса стали плодороднее и разнообразились деревьями.

      Правда, у наших безмолвных отношений была и другая сторона. Сегодня во время тренировки немного перегнул палку. Решил обрушить на нее всю свою силу, не осознав до конца, что она все еще хрупкая девочка. В конечном итоге, оказался я верхом на Насте, схватив ее ручки и зажав их над ее русой головой. Услышав близко ее аромат, пьянящий и заставляющий мою кровь полыхать, не могу держать себя в руках. Сижу на ней и понимаю, что вот-вот сорвусь, накинусь, а она смотрит на меня томным затуманенным желанием взглядом и призывно распахивает губы в стоне наслаждения. Мне крышу снесло. Подался вперед, желая поцеловать и изнасиловать прямо на этой мощеной дорожке, а в голове бьет набатом красный свет. Накинусь на нее, а она потом будет меня винить во всех своих грехах, мол одурманил. Едва поддался черту, наклоняясь к ее мягким и сладким губам, таким желанным и дурманящим, но вовремя включил голову и повернулся к ее уху, прошептав жестко:

      – Тренироваться нужно лучше!

      Вскочил с нее, как ошпаренный, понесся в лес. Стояк жесткий, не дай богиням, увидеть этот позор, а Настя так вовсе поймет о моем помешательстве. Какие к черту тренировки?! Что я вообще ей сказал только что? Злость от неудовлетворения и желания накатывает, вырываясь разрушениями на земле. Землетрясение и пожар, призванные мной, разрушили к черту все плодородные земли и высокие молодые деревья, созданные мной за последний месяц. Почему она смотрит на меня так, словно я последний мужчина Элеонеллиса?