Вспышка. История, которой ещё не было. Орст

и открывался великолепный вид на долину, утопающую в лучах заходящего солнца. Приметив около себя невысокий большой плоский камень, путник подошёл к нему. Он снял свой походный истрёпанный старый рюкзак, лёгкий лук, маленький кочан со стрелами и положил их подле камня. Усталый путник уселся лицом к долине на тёплый шершавый гранит, привычным движением поправив ножны, где были нож и сабля.

      Противоположный южный край чаши долины утопал в сизой дымке, и эта дымка была явно искусственного происхождения. Сквозь эту дымку еле угадывался высокий склон южной горы. Пару дней тому назад путник учуял запах дыма и еды, подходя к этому месту с севера. Он осторожно обходил горную гряду, принюхиваясь и ища следы присутствия людей. Словно старый опытный зверь путник ждал стабильного ветра, чтобы подходить к обнаруженному им поселению с подветренной стороны. За эти два дня он ни разу не разводил огонь, боясь быть обнаруженным. Путник наклонился, подхватил свой рюкзак и вынул оттуда небольшую подзорную трубу в чехле. Наладив оптику, он поставил колено на камень и, опёршись о него, стал всматриваться в долину через окуляр. Почти всю долину занимал густой хвойный лес, местами перемежаясь лиственными породами. В этом лесу попадались небольшие промежутки, но что находилось в этих промежутках, с гряды, где был путник, видно не было. Через долину протекала неспешная широкая река, образуя несколько озер, но путник водную гладь видел только недалеко от себя, остальную реку скрывал густой лес.

      Примерно по центру долины возвышалась весьма высокая гора со скалистыми утёсами. Именно эта гора была окутана еле видной дымкой, которая медленно сдувалась ветром в сторону путника, неся с собой аромат жжёного дерева и такой знакомый манящий запах человеческого жилья. Однако ни одной души ему не удалось ни увидеть, ни услышать. В долине было тихо, ни единого искусственного звука не доносилось до острого слуха мужчины. Лишь привычные звуки природы, природы, которая возродилась и расцвела в своей первозданности за годы отсутствия хищнического человеческого влияния.

      Убрав подзорную трубу в рюкзак, путник вынул из него пару вяленных кусков мяса, сушёные корешки и принялся их есть. Он запивал свою нехитрую еду водой из старой жестяной фляги, задумчиво глядя на огромную долину, на которую потихоньку справа наползала тень от западных гор. Вокруг пели птицы, жужжали разные насекомые, и было удивительно спокойно.

      Лицо путника выражало смутное удовлетворение, он надеялся, что нашёл так долго искомое им поселение людей. Он был крепкий мужчина немногим за пятьдесят лет, длинные волосы и окладистая борода были уже значительно поседевшие. Голубые подвижные глаза озорно, по-мальчишески смотрели вдаль, несмотря на суровое морщинистое лицо этого много повидавшего в жизни человека. Борода скрывала лукавую добрую улыбку. Он был облачён в самодельную одежду, скроенную из шкур различных животных. Минувший день был жарким, и на путнике были лишь нечто подобие жилетки и шорт ниже колена. На ногах были мокасины, сделанные по образу и подобию древней североамериканской индейкой обуви.

      Мужчина управился со своей едой, убрал флягу и продолжил созерцать простирающуюся перед ним внизу долину. Солнце постепенно скрылось за горами, и на долину наползли сумерки, сгущая мрак в тенистых местах. Путник посмотрел на свой старый наручный механический хронометр швейцарского производства минувшей эры, достал из рюкзака герметичный пакет и раскрыл его. Из пакета он вынул пожелтевший мятый по углам блокнот и карандаш. Раскрыв блокнот на последней записи, он продолжил писать в свете послезакатной зари, посматривая на темнеющее небо.

      Вот над долиной появились первые звёзды. Мужчина дождался появления Полярной звезды сквозь кроны окружающих деревьев, вынул из кармана рюкзака самодельный секстант, определил широту местности и сверился с записями в блокноте, уже еле различая буквы в наступившей темноте. Он собрал все вещи обратно в свой походный рюкзак, отвязал от него плащ-палатку, расстелил её с противоположной долине стороне под камнем около невысокой ели. Затем, наломал елового лапника с другой ёлки, положил под голову рюкзак, завернулся в плащ-палатку и закрылся лапником. Теперь место его ночлега было незаметно даже с близкого расстояния.

      Путник, за годы странствий привыкший ночевать в лесах, спал спокойно. Его не будили периодические далёкие крики ночных птиц, опытный слух человека даже во сне точно разделял звуки опасности и окружающего фона. Он спал, набирался сил, ещё с вечера решив утром спуститься в долину, навстречу хорошо замаскированному человеческому поселению.

      Именно в эту ночь ему вновь приснились жена и дочь. Последний раз такое было давно, очень давно, а этой ночью вдруг образ его родных людей всплыл в памяти. Каждый раз во время таких снов, мужчина просыпался со слезами на глазах. Вот и сейчас, мутный образ любимых заставил человека проснуться посреди летней ночи в слезах. Прислушавшись к окружающей тишине, путник освободил голову от плащ-палатки и взглянул на небо сквозь ветки лапника, прикрывающего его убежище. На небе светили низкие звёзды, где-то с юга светила невидимая человеку Луна, откидывая тени от деревьев. Образы улыбающейся жены и смеющейся малышки-дочери, вновь взбудоражили в памяти странника былые события. Постепенно успокаиваясь,