Я всегда буду с тобой. Светлана Алексеева

спортивном костюме. Катя автоматически глянула на номер квартиры, подумав, что она ошиблась этажом или подъездом. Но это была ее квартира.

      – Вы кто? – немного придя в себя, ошеломленно спросила Катя.

      – Я хозяйка этой квартиры, – уперев руки в бока, холодно ответила дама и, беспардонно рассматривая Катю с ног до головы, добавила: – Точнее, арендую ее для своего сына. А вы кто такая и почему так трезвоните?

      – Я Катя, – начиная соображать, что к чему, смущенно шепнула она, – девушка вашего сына. Мне можно войти?

      Подумав, дама чуть отступила назад и, ничего не сказав, повернулась боком. С трудом протиснувшись между ней и вешалкой, Катя решительно вошла в комнату. На диване, подперев голову руками, сидел встревоженный Тимур.

      – Тимур, что происходит? – с недоумением протянула девушка и округлила глаза.

      Тимур слегка приподнял голову и, бросив на нее отрешенный пустой взгляд, тупо уставился в пол. Сердце Кати испуганно сжалось. В голове девушки украдкой мелькнула мысль: произошло что-то непоправимое. В это время дама неожиданно подлетела к ней сзади и, ухватив за рукав куртки, резко дернула ее к себе.

      – Ты еще спрашиваешь, что происходит?! – заверещала она. – Здорово же тебя научили в приютах охмурять богатеньких женихов! Думаешь, глазками стрельнула, в постель залезла и порядок?! Нет, девонька, с нами этот номер тебе не пройдет!

      – Мама, перестань… – безвольно промямлил Тимур.

      – А ты молчи, болван! Ты о родителях, о нашей чести подумал? Я тебя родила, я тебя кормлю, я тебя учу. Ишь благородный рыцарь! Невесту он себе выискал… Без роду, без племени, детдомовская. Сплошной стыд! Спасибо, добрые люди предупредили. А то бог его знает, как далеко это все могло бы зайти. Совсем мозгов у тебя нет!

      – Прекратите истерику! – вырвав руку, резко прервала ее Катя. – Мне жаль, что вы так думаете обо мне, да и о людях в целом. Уверена, неважно, в какой семье ты родился, а важно, кем ты стал в жизни, – медленно, чеканя каждое слово, сказала она и отошла в сторону.

      «Люби людей», – снова вспомнила она слова бабушки Федоры. Но почему же люди так не любят ее?! Неужели ее вина в том, что в тот злосчастный день, когда от нее отреклась мать, она не погибла от холода и голода? Но отчего-то Богу было угодно оставить ее в живых. Значит, она должна жить! А вот уж как жить, решать будет она сама.

      Аккуратно поправив на себе куртку, Катя перевела взгляд на Тимура. Покраснев, тот по-прежнему сверлил взглядом пол и, крепко сжимая руки в замок, даже не шевелился. Его матушка, напротив, отыграв душещипательную сцену, обессиленно плюхнулась в кресло и, картинно забросив голову назад, начала вытирать слезы.

      – Тимур, почему ты молчишь? – подойдя, требовательно спросила Катя.

      Прекратив всхлипывать, дама оторвала ладонь от лица и настороженно посмотрела на сына почему-то совершенно незаплаканными глазами.

      Не обращая на нее внимания, Катя наклонилась к Тимуру. Она не верила, что самый