Я всегда буду с тобою. Константин Свальбард

мне кажется, вам это обоим необходимо…

      – Да ты что, – Марк очень громко глотнул, пытаясь освободиться от подкатившего к горлу теплого кома, – а-а-а мне кажется, что нет.

      – Я понимаю тебя Марк, тебе не хочется вспоминать все это…

      – Нет. Ни хрена ты не понимаешь,– Марк выдержал эффектную паузу, обдумывая, что еще добавить, – да, ни хрена ты не понимаешь, иначе ты бы не начал всего этого разговора. И она тоже ни хрена не понимает, иначе бы не стала бы передавать всю эту ересь мне через тебя. Оба вы ни черта не понимаете.

      – Марк…

      – Все! Хватит!

      Они еще с минуту смотрели друг другу в глаза колючими взглядами: у одного глаза были злобные, но живые, в них было много человеческого. У другого во взгляде было много красоты, но красоты мертвой. Сам цвет глаз-голубой,почти синий, веял чем-то ледяным, какой-то тихой болью.

      Неожиданно Макс произнес:

      – Она умирает.

      – Какая печаль,—тут Марк резко осознал значение этих слов,– то есть, как так умирает?

      –У нее серьезные проблемы со здоровьем. Она не стала распространяться особо по этому поводу. Врачи говорят, ей недолго осталось.

      Глаза Марка резко превратились, из кристаллически-синих в мутно-голубые, почти молочные. Он тяжело облокотился на перила, и стал разглядывать ничего не замечающим взглядом коричневую стену дома. Подбородок у него едва заметно запрыгал, а губы искривились в дугу и задрожали.

      – Я прошу тебя, – тихо произнес Макс, – она любит тебя

      – Что? Любит? – Марк с премерзкой улыбкой посмотрел на Макса,—не говори ерунды. Да и в мире слишком много умирающих людей, что, теперь со всеми видеться?

      – Марк

      – Все.

      – Марк, послушай…

      – Отвали! Понял?

      – Я тебя понял Марк. Я тебя понял.

      Марку показалось, что Макс ударит, или хотя бы обматерит его. Но ничего подобного от него не последовало. Он лишь взял бокал, из которого Марк пил вино, и опорожнив его, резко поставил на мрамор перил, да так, что тоненьким , протяжным звоном отозвалась безупречное стекло ножки, давшее трещину. Не посмотрев больше на собеседника, Макс скорым шагом пошел в гостиницу, продолжать разговор с дядей Саней. Марк завидовал своему другу, за то, что он обладал таким необходимым жизненным качеством: чтобы не случилось, как бы сильно не оплошал Макс, как бы паршиво ему не было, он умел сохранить спокойствие перед окружающими, мог натянуть на лицо уверенную улыбку, так, что видящим его людям и в голову не приходило, что творится в мыслях у этого человека; Марк же как не пытался подражать Максу, желаемого результата не добивался. Вот и сейчас он понимал, что не сможет скрыть от родителей свое состояние, если продолжит ужин. Но уйти сейчас было бы крайне неприлично. Даже не решив, что делать дальше, вошел он в гостиную. К счастью, мать уже убирала посуду со стола; так как он был под градусом, садится за мотоцикл было крайне рискованно, да и мать искренне обрадовалась решению сына остаться на ночь.

      Глава 2

      Оказавшись у себя в спальне, Марк как-будто почувствовал себя немного лучше; здесь он мог переварить