Мертвые бродят в песках. Роллан Сейсенбаев

сказал однажды Беркимбай; суровыми глазами из-под тяжелых бровей оглядел он окружающих.

      Не было в округе человека, который когда-либо мог бы возразить мулле Беркимбаю. Старики при этих словах муллы низко опустили головы – боязно им было впасть в божью «немилость». Насыр тоже уважал Беркимбая: мулла свободно владел арабским языком, мог легко и доходчиво объяснить каноны Корана. И все ж таки оставил аул Беркимбай навсегда. На его место стал метить Кайыр. Люди говорят: «Когда появляется шакал – ворон дохнет с голоду». В год, когда Кайыр стал муллой, было много похорон. Умирали и стар, и млад. Видать, было угодно Богу оставить их навсегда лежать в родной земле, чем быть погребенными на чужбине. Новоиспеченный мулла Кайыр, конечно, не сидел без работы. За ним приходило много людей, часто приезжали на легковых автомобилях. Кайыр усердно отпевал усопших, а наградой не гнушался никакой: брал деньгами, скотом. Разбогател он, конечно, быстро. Старики стали настаивать на том, чтобы он женился, нехорошо мулле жить холостяком.

      Тогда Кайыр сосватал себе в Бишкеке молоденькую красавицу, справил скромную свадьбу. Ни с кем не сошлась в ауле его молодая жена. Да и как ей можно было завести с кем-нибудь дружбу, когда она выросла в городе, была, конечно, избалована родителями, даже родного языка не знала, чтобы расположить к себе людей. До женитьбы Кайыр жил вместе с братом в родительском доме, после свадьбы отделился, перебрался в один из брошенных добротных домов в центре аула.

      Однажды, помнится, сильно занемог старик жырау Акбалак из аула Шумген. Дочь Акбалака пригласила к больному отцу лекаря Откельды. Были они с лекарем давние друзья. Вместе с лекарем явился и мулла Кайыр. Акбалак без особого восторга встретил смуглого горбоносого молодого человека. «Разве не своего старого друга Откельды позвал я к себе? – воскликнул он. – Что ты здесь делаешь, черный ворон? Иди-ка ты своей дорогой, мил человек!»

      С такими словами прогнал Акбалак молодого муллу. А когда тот скрылся за дверью, заявил: «Это не мулла, это – хищник! Назло ему не стану помирать!»

      С удовольствием люди передавали друг другу слова Акбалака.

      Родственники Кайыра между тем стали один за другим покидать аул. Кайыр тоже собрался вместе с ними на Зайсан. Перед отъездом он зашел к Насыру, как к старейшине аула. Он сказал, прощаясь: «Уезжаю вслед за своими родными, уважаемый Насыр аксакал. В дальней дороге людям трудно будет обойтись без муллы». После его отъезда люди стали смелее говорить о нем нелицеприятные вещи. Стали говорить, например, что в благодарность за опеку он подарил кажи Беркимбаю кобылу с жеребенком и бычка. Насыр, наученный самим же Беркинбаем, неохотно верил в то, чего не видел своими глазами. И все-таки закралась в его душу какая-то неприязнь к Беркимбаю. Непросто было ему слушать такие сплетни про человека, которого он когда-то уважал.

      В детстве Насыр немного учился у муллы, бегло читал Коран – хорошо толковал сложные суры, вообще в душе был он набожным человеком.