Бронзовый воробей. Или приключения красавца-корнета. Наталья Александровна Доброхотова-Майкова

в лесу было бы нелегко, а еще нелегче – скрыть коня. Что, если бросить коня и пробираться пешком? Да, но его пришлось бы привязать к дереву, а в лесу, наверно, волки… Солнце поднялось в зенит, но жарко не было. Было очень красиво.

      Прекрасный юноша на прекрасном коне ехал по прекрасному парку… В самом деле, он ехал, словно по аллее, между двумя ровными рядами могучих вязов. Должно быть, это была заброшенная дорога. Через некоторое время ее пересекла под прямым углом другая такая же дорога, или аллея. Корнет помедлил на перекрестке и повернул направо. И он ехал дальше, и снова куда—то сворачивал, уже не думая, к чему это его приведет. Солнце стало уже опускаться, и вот ему показалось, что впереди что—то возвышается – не то скала, не то стена. Не без предосторожностей он подъехал поближе и увидел огромное разрушенное здание. Разрушено оно было, безусловно, давно, и давным—давно заброшено: всевозможные растения, и вьющиеся, и цветущие, и свисающие, густо покрывали его стены, кое-где выросли даже небольшие деревья. Все было спокойно, только громко пели и кричали птицы. Корнет рискнул въехать сквозь широкую арку во внутренний двор. Здесь было меньше разрушений. Сохранились многие прекрасные колонны и мраморные плиты. Конь осторожно, как на лед, вступил на гладкий камень. Из этого дворика корнет проехал в соседний. Там он спугнул роскошного самца—оленя с огромными ветвистыми рогами. Олень сделал прыжок и исчез где—то в зелени. Очевидно, людей здесь давным-давно не водилось…

      СТРАННЫЙ акцент

      В тот же миг корнет увидел солдата. Он сидел у колонны, держа ружье на коленях. Корнет машинально схватился за шашку. Солдат спал так крепко, что цокот копыт по камню не разбудил его. Странный это был солдат. Корнет никак не мог определить ни страны, ни рода войск. Судя по длинному мушкету, он был пехотный; но в пехоте у противника таких мундиров не было, а в своем войске и подавно. Да и вообще мундир был не похож на мундир, и мушкет какой—то странный – то ли слишком большой, то ли старомодный. Все—таки это был мушкет, и наш герой осторожно полез в карман за пистолетом.

      На голове у солдата была медная каска, давно не чищенная, и весь он был какой—то не уставный, не подтянутый. Может быть, вспомогательные части? Обоз? Но чей? Впрочем, смешно питать иллюзии: неприятельский, конечно. И солдат, наверно, не один… Надо, пока он спит, отнять у него мушкет…

      Солдат поднял голову и посмотрел прямо на корнета. Лицо у него было совсем молодое, свежее.

      – Товарищ, – сказал он, – съестного чего нету?

      Съестного у корнета не было, и он потряс головой.

      – Жаль, – сказал солдат и зевнул.

      Корнет быстро соображал. Солдат говорил не на его языке, но и не на том, на каком говорили неприятельские офицеры, с которыми он так недавно встречался. Между тем корнет его понимал. Может быть, все дело в акценте? Ах нет! Вспомнил, солдат говорил на диалекте, на котором