Скиталец. Женский любовный роман. Лариса Николаевна Белова

шутит, а ты не повторяй, пожалуйста.

      – И тебя не тошнит от этого сюсюканий? – снова завёл Саша.

      Аля, игнорируя его замечание, молча, накрывала на стол, но зато сын решил вступиться за неё:

      – Моя мама самая класивая и умная, а ты всё влемя неплавильно говолишь.

      – Заткнись, шкет. Смотрите, заступник нашёлся.

      Но встретив пристальный взгляд Ангелины, он замолчал сам. Ему всегда было не по себе от её глаз, как будто выворачивающих его наизнанку. На работе, когда они обсуждали своих женщин, дружки советовали проучить её, чтобы знала кто в доме хозяин, но разговоры оставались разговорами. Непостижимый взгляд этих глаз фиалкового цвета пресекал всякое желание что – либо доказывать, даже руку поднять на неё он не решался, хотя прежним своим подружкам раздавал оплеухи, если те слишком уж доставали его. Внутренне он чувствовал, что она неровня ему, злился от этого, но и изменить ничего не мог – внешне большой и сильный Сашка пасовал перед молчаливой твёрдостью хрупкой Али. Рождение совместного ребёнка никак не повлияло на их отношения: он их не сблизил, а даже и отдалил совсем, кроме всего прочего способы воспитания сына у них были тоже разными. Ангелина знала об их несовместимости, поначалу пытаясь найти какой – то компромисс, о любви ли тут была речь. Однако вскоре оставила всякие попытки наладить отношения, не встретив ответного стремления мужа, решила жить просто рядом, не подпуская его близко к себе. И Сашка всё больше стал пропадать в компании своих друзей, таких же беспутных, как и он сам, словно и не был семейным человеком. Даже маленький Тёмка уже начинал понимать, что в их семье нет любви и душевности, но твёрдо знал, что его дорогая мамочка всегда и во всём права и, конечно, самая лучшая в мире.

      В следующую смену, ночную, Ангелина взяла Тёмку с собой, чем удивила многих своих пациентов, которые не могли поверить, что у такой молодой девочки есть уже ребёнок.

      – Не с кем было оставить, – объяснила она своей напарнице, пожилой женщине, несемейной по грустному стечению обстоятельств, но обожающей маленьких детей.

      – Ничего. Постели ему в процедурном кабинете. Сейчас уколы поставим и пойдём чай пить. Да? – спросила она у Тёмки.

      – Да, – важно согласился тот, выставив прежде условие, – только с кофетками.

      Елизавета Леонидовна рассмеялась и пошла на свой пост. Аля тоже пошла, держа за ручку сына, к себе на рабочее место. Около одной из палат стоял Кравцов:

      – Здравствуйте, Ангелина. А это, что у вас за чудо? Новый подопечный?

      – Это не подопечный, а мой сын.

      – Значит, вы говорили правду? Есть и муж, и сын.

      Она взглянула на него с холодным удивлением:

      – А собственно, что тут особенного? Сомневаться в моей честности я вам повода не давала – я действительно никогда не вру.

      И они прошли мимо него к кабинету. Аля посадила Артёмку на кушетку, дала книжку с многочисленными и красочными картинками, наказав не мешать ей, пока она будет работать.

      – А говолить