Форт Рэйвен. Марк Воронин

чувствуя вкуса еды.

      Где-то посередине моей трапезы в столовую явился Арон. Набрав на тарелку все, что нужно, он двинулся ко мне.

      – Как дела? – спросил я.

      – Нормально,– ответил он и пожал плечами, – а что?

      – Да ничего… Сегодня у меня сны были всякие хреновые, даже вспотел. А потом Иссахар с катушек слетел….

      – Как слетел? – Арон бросил вилку.

      Я ему рассказал обо всем случившемся. Он как-то обмяк, и почему-то схватил тарелку двумя руками.

      – Говоришь, ты весь мокрый был?

      Я кивнул, отхлебывая кофе, а затем сказал:

      – Меня сейчас больше волнует, как тем амбалам на глаза не попасться. Отметелят, ведь… И будут правы по-своему.

      – По своему, может быть… – кивнул Арон, – но не по-нашему. Мне тут тоже сон правильный пришел.

      – В смысле?

      – Ну вот, возьми, скажем, вилку. Отвернись, а потом, когда захочешь – метни ее в меня! Ну! Смелее!

      Я повиновался, отвернулся, как было сказано, и, досчитав почему-то до семнадцати, с крутым разворотом, как можно резче метнул вилку поверх головы Арона.

      Тот и глазом не повел, а просто, казалось бы, поднял руку, и, затем просто положил вилку на стол. Если хочешь, можешь даже мне в спину кинуть.

      – Как это? – только и смог выдавить из себя я.

      Он пожал плечами:

      – Не знаю. Стало вот вдруг получаться.

      Тут уж я погрустнел. Стало как-то резко тяжело на душе. Все, что я увидел и пережил, стало вдруг похоже на огромный танк, который надвигается на тебя внутри узкого коридора, и сделать – понятно – ничего невозможно. По крайней мере – здесь и голыми руками. Но, признаться, даже теперь я не очень понимаю, что именно вызвало эту странную грусть? Я не был ни в какой депрессии, скорее даже – наоборот. Но было очевидно, что творится что-то непонятное, и, видимо, это сильно давило на меня. И, кроме того, от Моше по-прежнему не было ни слуху, ни духу. И «отцы командиры» отказывались разговаривать на эту тему.

      – А все-таки, где Иссахар? – спросил Арон, – может, поищем его?

      – Давай, – я отставил тарелку, не спеша встал, и мы двинулись в сторону коридора.

      На самом деле, мне тогда казалось, что это была абсолютно идиотская затея, предпринятая больше для очистки совести. Коридор ведь был всегда пуст и просматривался на много десятков метров. Спрятаться тут было негде. Правда, двери… их было много, но все они были заперты. Мы старались идти, не поднимая шума, почти на цыпочках. То там, то тут раздавалось гулкое эхо, непонятно чем вызванное. Мы прошли метров пятьдесят или чуть поменьше, когда вдруг свет замигал, и раздались звуки сирены, какую обычно давали во время учебной тревоги. Мы переглянулись. Арон стоял спиной к овальной блестящей и совершенно гладкой металлической двери. Он вертел головой по сторонам, явно не понимая, что следует делать. И действительно, эта сирена сильно спутала наши карты. Выходить в коридор нам не полагалось, хотя, и никого за это сильно не наказывали. Вдруг свет погас, но аварийные лампы продолжали